Почему нельзя сразу стать взрослой? Совершеннолетней — чтобы уехать из дома, голосовать на выборах, решать, что делать в жизни, чтобы сесть за руль и гнать под двести прочь, прочь отсюда… Почему надо ждать год за годом, когда тебе уже ясно, как устроен мир, но все еще нельзя распоряжаться собой, своим местом во вселенной? Почему надо оставаться частью системы, из которой тебе больше всего хочется выбраться и от которой никому никакой радости? Родители недовольны детьми, дети недовольны родителями. Ученики, скучающие в школе, учителя, не любящие учеников. Друзья, делающие вид, что нравятся друг другу, на самом деле только разочаровывают.
Maladjusted, maladjusted, never to be trusted…[3]
На пороге возник папа. На нем уродливая спортивная шапка.
— Хочешь прокатиться на лыжах?
Раньше мы с папой часто что-нибудь делали вместе. Лет сто назад. Лыжные походы по замерзшей реке или в лесу, с какао и бутербродами в рюкзаке. Маленький мир, только наш и больше ничей. Иногда было здорово. Иногда я ныла, что устала и ноги замерзли. Куда все это делось?
Я сняла наушники и халат. Нашла на дне шкафа старые непромокаемые штаны и пыльную спортивную куртку, под которую умещались два свитера. Лыжи на крыше машины, мы едем к лыжне.
В декабре в лесу немного грустно. Короткий световой день больше напоминает сумерки. В лесу это еще сильнее заметно. И елки будто выше, зимой они кажутся более угрюмыми и одинокими. Птицы куда-то делись. Безмолвно и почти пустынно. И торжественно.
Мы отправились по пятикилометровому маршруту не спеша. С непривычки было трудно войти в ритм. Пару раз я даже чуть не потеряла равновесие, но потом дело пошло лучше.
Папа ехал впереди. Он из тех, кто проходит по пятьсот километров каждую зиму, — и, наверное, ни разу не упал на лыжне с тех самых пор, как впервые встал на лыжи в трехлетнем возрасте. Ради меня он, конечно, шел медленнее обычного, но мне все-таки приходилось стараться изо всех сил, чтобы держать темп. Как приятно просто скользить следом, сосредоточиваясь то на одной, то на другой лыже. Как медитация. Не думать, просто ехать. И шуршание лыж на снегу, и пружинящие палки. Я думала об этих звуках. Они ни на что не похожи, их слышишь только во время лыжной прогулки.
Когда нам оставалось два километра, пошел снег. Внезапный плотный снегопад, от которого слезятся глаза и ничего не разглядишь. Я дала снегопаду обнять себя, погрузилась в него, стала его частью. Я, лыжи и снегопад. И где-то впереди папин силуэт.
