Я снова легла на кровать, стараясь вернуть себе то состояние — когда кошка лежит на животе. Но ни Моррисси, ни сияние окна не помогали. Я пыталась представить себе Андерса Страндберга, но вместо него всплывало Ленино лицо. Подозрительное. Неодобряющее. Я сдалась и задула свечи.
Папа чистил зубы в ванной. Я вспомнила, что мне требовалась консультация эксперта.
— Как часто мужчины бреются?
— Щево?
Полный рот пены.
— Я спросила, как часто мужчины бреются. Сбривают щетину.
— По-ражному.
Потрясающе четкий комментарий.
— Хорошо, спасибо. Спокойной ночи.
— Шпокойной.
Сидя за письменным столом, я пыталась сосредоточиться на статье.
— Он не сказал, что идет в кино с кем-то еще.
— Умоляю. С чего ты взяла, что он станет рассказывать тебе все подряд?
Какая разница, один он пошел в кино или не один? Какая разница, свободен Андерс Страндберг или женат, одинок или с кем-то встречается? О чем я вообще думаю? Я же не влюблена — по крайней мере, не по-настоящему, не всерьез. Я ведь его не знаю. Видела на собрании, потом в учительской, перекинулась парой фраз в кафе. Я просто глупая малявка, которая ничего не знает о жизни. Все, пора выбросить эту чепуху из головы.
Я открыла блокнот, в котором делала записи на собрании. Запись нашлась всего одна: «Андерс Страндберг».
Иногда утро начинается так: не успел ты встать, как день уже испорчен.
Иногда ночь проходит так: ты сидишь и пишешь статью о собрании, на котором речь шла о… о чем там шла речь?
Иногда утром ты даже глаза открыть не в силах.
Иногда встать с постели так трудно, что ты просто лежишь, с головой спрятавшись под одеяло.
Иногда у тебя есть все основания усомниться в правдивости гороскопов: «Этот день начнется блестяще».
Этот блестящий день начался так: мы с Леной пришли в школу и тут же кое с кем столкнулись. Угадайте, кто это был? И что он сделал? Остановился, посмотрел на Лену, посмотрел на меня, улыбнулся во весь рот и сказал: «Спасибо за компанию в кафе!» И еще угадайте, кто, кто стоял как идиотка и, по обыкновению, не знал, что ответить? А лучшая подруга этой дуры убедилась в том, что почти угадала еще вчера: кто-то тут врет.
«Лена, Лена, не смотри на меня так, я не виновата, я ни о чем не просила и ничего такого не хотела. И я не знаю, что мне теперь делать».
— Ты написала статью?
Холодно. Коротко. Как будто мы едва знакомы.
— Да.
— Хорошо.
Вот и весь разговор. Она отправилась в класс. Я пошла за ней, как пристыженная собака, пытаясь собрать остатки собственного достоинства. Она несколько раз протянула руку, я несколько раз отвернулась. Она больше и пальцем не шевельнет, это мне было известно.
