Зинка молчала. «Слов от счастья найти не может», — догадался я.
— Я не поняла, про что песня? — фыркнула Зинаида. — Я же сказала, нужен хит, а не твои «черви с точками».
— Червоточина, — поправил я.
— А хит — это значит любовь. Она его любит, а он ее послал куда подальше. Или наоборот, — втолковывала мне Зина, как неразумному дитяти.
— Так это и есть любовь, — возразил я, — «Начато-кончено». То есть любовь ушла, оставила только разочарование…
— Рыжий! Надо быть проще! — перебила меня Зинка и, немного подумав, пригвоздила. — Поэт из тебя, как из меня генеральша. Кстати, как там ваш сосед поживает? Может мне ему позвонить? Свидание назначить?
— Позвони-позвони! — посоветовал я и бросил трубку.
Кончено.
* * *
Наверное, со дня основания «Макака» не видела такого количества женщин. Они с интересом разглядывали фривольные картинки на стенах и что-то шептали своим спутникам. Те, в свою очередь, старательно отворачивались, делая вид, будто не интересуются обнаженной мужской натурой.
Я угрюмо изучал содержимое своего стакана и ворчал на Марка, который вертел головой и шепотом восхищался.
— Ой, я его вчера в телевизоре видел, — опять зашелестел он, глядя на загорелого мужчину в переливчатом костюме. — Он в Думе заседает!
По марусиным подсчетам, кроме означенного политика, в «Макаку» явилось десятка полтора известных персонажей: пара телеведущих и музжурналистов, несколько сериальных актеров и актрис… Интересно, сколько часов Зинка провела в обнимку с телефоном, чтобы заманить их на презентацию своего «прорыва на большую сцену»?
— Ты его у меня украла
Я тебя у него украду,
То, что в сердце ко мне запало,
То всегда до ума доведу — ду-ду-ду,
— зашептала Зинаида в микрофон слова «стопроцентного хита».
— Ой, смотри какой у него перстень! Неужели настоящий брильянт? — в горячке зашептал Марк, не сводя глаз с господина политика.
— Чушь! — фыркнул я.
— Думаешь ненастоящий? — спросил Марк.
— Песня — чушь, — пояснил я.
— Ай, какая разница, — махнул он рукой. — Вот Федюня говорит, что теперь можно выращивать алмазы на специальных алмазных фермах. Берут уголь, поливают его химией и ждут, когда…
Мне надоело слушать марусину околесицу и я пробурил блестящую толпу.
— В клеточках — крестики,
В клеточках — нолики,
Мальчики-девочкам,
Как анаболики…
— завывала Зинаида, раскачиваясь на прямых ногах.
— Как алкоголики, — ернически подвыл я и задохнулся.
От второго удара по спине я уподобился рыбе, хватающей воздух на пляжном бережку. Перед носом возникла красная морда. Господи! Еще Санина здесь не хватало.
