— Здравствуй, Тамара! — донесся из кухни виноватый голос Санина, который тут же был заглушен звоном затрещин. — За что? — закричал генерал.
— Я тебе покажу за что! — завизжала Тамара, выволакивая супруга из кухни.
— А поцеловать на прощание? — сказала Зинка вслед удаляющейся парочке: щуплая Томочка в развевающемся пеньюаре выталкивает Санина на лестничную площадку — как жук навозный шарик.
— Устроили тут… публичный дом! — метнула генеральша в зинаидино глубокое декольте.
Негодование Тамары было так неподдельно, что я засомневался: она ли показывала Марку бельишко?
Зинка открыла рот, чтобы принять участие в «сцене на базаре», но дверь уже захлопнулась.
— Здравствуй, Тамара! — сказала Зинаида.
Получилось, совсем по-санински. Мы стали хохотать. Марка выгнуло пополам, Кирыч смущенно захрюкал, а Зинка отвечала ему тонким «и-и-и».
— Тома-тома-тома, меня нету дома, — пропищал я экспромт, чем вызвал новый приступ гомерического хохота.
— Я зачем сюда пришла?! — внезапно посерьезнела Зина. — Илья, ты мне песню напишешь!
— Для прорыва на большую сцену? — спросил я.
— Ой, а вдруг ты будешь вторая Алла Пугачева! — восхитился Марк.
— Зинаида Первая, — поправила она. — Ты мне хит написать должен… Срок — неделя.
— Как это? — спросил я, борясь с желанием вытянуться в струнку.
Такая любого генерала за пояс заткнет.
— Молча, — распорядилась Зинка. — Начато — кончено.
Она так избаловалась мужским послушанием, что и меня оптом зачислила в армию своих поклонников.
Начато… Легко сказать…
* * *
Я заготовлю острые бритвочки,
Я разорву ваши нити, как ниточки.
Перелицую любовь, как перчатку я,
Белое в черное — перепечатаю…
Я с удовлетворением перечитал последнюю строфу. Быть поэтом-песенником оказалось интересно. Подумать только, еще пару часов назад я и не подозревал, что могу подбирать рифмы позамысловатее, чем «любовь-морковь-свекровь»…
Рецепт оказался прост, как три аккорда. Надо дождаться понедельника, когда все разбегутся по своим делам. Заварить крепкого кофейку и, отхлебывая горьковатой жидкости, вообразить себе некий мотивчик. Затем его надо пропеть и подумать, что бы это могло значить.
— …Начато — кончено
То, что намечено,
Но червоточиной
Я изувечена-а-а-а,
— пропел я монитору и набрал зинкин номер.
— Алло! — хрипло сказала трубка.
Разбудил. Ничего, сейчас как обрадуется! Вместо приветствия я приступил к декламации…
— …Начато — кончено
Чересполосицей
Я изувечена,
И с меня спросится,
— торжественно прочел я заключительную рифму, еще раз восхищаясь ее благозвучием.
