— Я попрошу хозяина, думаю, не откажет.
— Ночи пока еще теплые, и у меня, как у зайца, дом под кустом. Лег, свернулся, встал, встряхнулся, — сказал Тайга вроде бы скромненько, но проскользнуло бахвальство, никак он не похож на кроткого зайчишку. Впрочем, он на этом и не настаивал. — Хотя я и не такой шут гороховый. Пока пи разу под кустом не спал, бог миловал. Бог-то бог, да сам не будь плох. Спасибо за приглашение, отдохнуть не повредит. Да и поговорить по некоторым вопросикам нам обоим полезно. — Он выразительно но-смотрел па Дениску — Тебя как зовут, мужик? Иваном небось? Или ты не мужик, а барин?
— Я не мужик, не барин, я мальчик! — горячо возразил Денис.
— Вижу, вижу. Сначала мальчик, а потом мироед.
— Нет, он хороший, — вступился Лубоцкий и погладил Дениса по напряженной спине.
Тайга докурил цигарку, тщательно загасил ее, вкручивая окурок между травинками, поднялся, отряхнул ладони, как после еды.
— Ну что ж, товарищ, за дело! — Снял куртку, не спеша, сложил ее вдоль, карманами внутрь, положил на свой сундучок с замком, поплевал на руки, взял косу, встряхнул ее пару раз, будто приручая, давая понять, что в другие руки попала и, значит, держись, коса, будет жарко.
— Косу надо вести равнобежно, — сказал Тайга, приподнимая лезвие параллельно земле. — Носок вровень с пяткой, чтобы она не клевала. Устаешь, конечно, быстрей, нужна выносливость, зато попусту меньше туды — сюды.
И зашагал размашисто, только коса влажно посвистывала, вонзаясь в гущу травостоя, посверкивала при замахе, и валки ложились пакетами, как на подбор.
Глядя на его ловкость, сноровку, стать, Лубоцкий подумал, что он и лес рубит с не меньшим умением, и пни корчует ай да ну, и в любой работе мастак. Плечи Тайги взмокли, волосы прилипли ко лбу, но он махал и махал азартно и жадно. Парень сразу вырос в глазах Лубоцкого, поправилась его умелость.
К заходу солнца, берясь за косу по очереди, они успели пройти гораздо больше намеченного Владимиром на сегодня.
Устали, выпили весь квас и пошли в село.
Лукич встретил пришельца хмуро.
— Мы с ним одного поля ягода, — сказал Лубоцкий предусмотрительно.
— Поля-то, может, и одного, да ягодки разные, — не согласился Лукич и спросил строго: — На сколько дней?
— Да на денек-другой, а понравится, навек останусь, женюсь на Красиной девке, детей напложу, я охоч до энтого дела, — забалагурил Тайга и подмигнул Марфуте.
— Смотри мне, — угрюмо предупредил Лукич и перевел взгляд на Лубоцкого — дескать, мое слово и тебя касается. Может быть, он за дочь беспокоился? Что ж, не зря, Марфута так и постреливала на Тайгу синими своими глазами.
