— А что в них, в пулеметах?
— Эх, ты! Здесь сколько пулеметов? Восемь. Да там, на станции, было у них четыре. Двенадцать, стало быть. Многовато будет на сто человек. А?
— Многовато, — согласился Фомичев. — Ты, что же, думаешь, их больше было? Тогда где же остальные парашюты?
— Елова голова! — сказал Никулин. — Выло-то их сто шесть, а будет больше. Я так полагаю, что фрицы думают еще группу высадить, а может быть, и не одну. Посадочные знаки-то для чего у них? Сообразил теперь?
Глаза у Фомичева загорелись.
— Вот бы прихватить!
— И прихватим!
Здесь же, на дне оврага, Никулин собрав отряд, обрисовал морякам обстановку.
— Видите, дорогие товарищи, какое получается дело! Возможно, нам предстоят тяжелые бои. Так уж давайте сорганизуем наш отряд как следует. Командир отряда — это я. Нужен еще комиссар. А ну, поднимите руки, у кого имеется партийный билет?
Руку поднял только один Клевцов.
— Дело, значит, ясное. Тебе, Клевцов, и быть комиссаром, — сказал Никулин. — А начальником штаба назначаю Фомичева Захара.
Фомичев испугался.
— Да ты что, товарищ командир! Какой я тебе начальник штаба? Я и близко никогда к штабу не подходил. Я краснофлотец рядовой.
— А я кто? — ответил Никулин. — А Клевцов кто? Ничего, брат, не поделаешь — война. Понадобится — так не то что начальником штаба, инженером тебя назначу, и будешь работать. Прошу не возражать, товарищ Фомичев, приступайте к выполнению обязанностей.
Казначеем и начальником всей интендантской части Никулин назначил Папашу. Фомичев тут же вручил ему найденную в овраге кожаную сумку, туго набитую советскими деньгами.
Папаша, явно польщенный оказанным ему доверием, все же поворчал для приличия.
— Страсть не люблю с казенными деньгами возиться — один грех с ними. Сколько тут?
— А бес их знает, — отозвался Фомичев. — Посчитай, потом доложишь.
— Э-э-э, нет! — сказал Папаша. — Обожди! Такого правила я никогда не встречал, чтобы казначей деньги принимал без счета. Если уж по-настоящему, то надо комиссию: я, ты и еще два члена. А потом акт надо составить, — добавил он, желая блеснуть перед моряками знанием финансовых порядков. — Один, значит, сдал — подпись, второй принял — опять же подпись, а внизу чтобы члены расписались.
— Ну вот! — нетерпеливо вмешался Никулин. — Тебе еще несгораемый шкаф сюда, пишущую машинку да пару счетоводов!
Насмешник Жуков сокрушенно покачал головой.
— До чего же быстро эта самая бюрократия в людях заводится. Вот человек был как человек, а стал начальником — сейчас ему комиссию подавай, акты, ведомости разные, отчеты! Пропали вы, Папаша! — Жуков под общий смех махнул рукой. — Не быть вам больше матросом…
