Он родится, и мне будет, конечно, трудно без серьезной опоры. Возможно, придется даже что-то менять. Но потом он подрастет и станет мне помогать. И жить мы будем душа в душу. Я знаю уже, как ребеночка назвать, — если будет мальчик. А будет мальчик, я не сомневаюсь. Я назову его…»
Тут слышу через открытую форточку — тормоза скрипнули у подъезда. Я вздрагиваю. Отчего-то ко мне приходит уверенность, что там внизу из такси выходит Петер.
Подхожу к зеркалу, делаю прохладное лицо, недоуменно приподнимаю брови. «Вот так, что ли, на него посмотреть?»
Слышу через входную дверь — включился мотор лифта.
«Это Петер поднимается ко мне. Моя душа, должно быть, видит сквозь стены. Что сказать ему? А что он мне скажет? Есть ли нам что сказать друг другу?..»
Мотор лифта выключается. «Я успею досчитать до десяти, и раздастся звонок».
Мысленно я считаю до десяти. Я знаю, это Петер подходит к порогу. Откуда мне это известно? Мое отражение в зеркале пожимает плечами.
— Знаю и все!..
У меня бывают иногда ощущения повторимости момента — будто момент этот я уже переживала когда-то. Но когда — ни за что не вспомнить. Вероятнее всего, в прошлой жизни… И это не мои фантазии! В медицине ощущение повторимости момента, эпизода именуется jamais vu. Вот такое ощущение и посещает меня сейчас. Я на пару минут становлюсь ясновидящей. Я смотрю в зеркало — себе в глаза и вижу, как рука Петера тянется к кнопке звонка. Рука все ближе и ближе. Я так напряжена, я так жду этого звонка, что, кажется, умру на месте, если он не раздастся.
И из груди моей едва не вырывается стон облегчения, когда звонок, мой любезный звоночек, возвещает наконец на всю квартиру о явлении гостя!..
Но я стою еще некоторое время возле зеркала. Я вижу, как взволнованно переминается Петер с ноги на ногу у моей двери. Я мучаю его с минуту. И когда звонок раздается опять, подхожу к двери. Открываю…
Да, это Петер стоит на пороге.
Петер смотрит на меня и долго ничего не говорит. Мне кажется, он молчит целую вечность. А я так жду его слов. Но тут вижу: говорят глаза его. Они полны любви и восхищения:
«Ты самая прекрасная женщина в мире! Я люблю тебя! Я не могу без тебя!..»
Наверное, нечто подобное и в моих глазах.
«А разве могло быть иначе?»
Я отступаю на шаг, этим приглашая Петера войти. Он входит, идет ко мне. В волнении я прижимаюсь спиной к стене прихожей. Мне некуда больше отступать. И Петер обнимает меня, и вздыхает легко-легко. Я знаю, так вздыхает человек, которого отпустила боль. По этому вздоху я догадываюсь, какая сильная боль мучила столько времени моего Петера…
