— Что за слухи, Вера? — перебиваю я.
— Слухи такие… — загибает мизинец Вера. — Ты меня извини, конечно, что я все это говорю. Сама понимаешь, мне и говорить-то не хочется. Но поскольку ты моя подруга… Должна же я как-то помочь.
— Говори, говори! — киваю я. — Мы с тобой как-нибудь разберемся. А вот с ними…
— Так вот, — смелеет Вера, — Кандидат сказал, что ты за ним уже который месяц по всему Питеру бегаешь. И намекнул прозрачно, что, может, даже не за ним, а за его толстым кошельком. И будто бы ты ему проходу не даешь и всюду, как тень, за ним следуешь…
— Так и сказал? — мне кажется, почва уходит у меня из-под ног.
— Да, — кивает Вера. — Мне передали дословно. Еще он говорил, что испытывал разные средства, чтобы отвязаться от тебя: убегал и прятался, хамил, наедался чеснока и лука. А однажды будто бы отсиживался в мужском туалете в каком-то ресторане, зная, что уж в мужской-то туалет ты не войдешь… Нет, ты подумай, каков фрукт! — сама не выдерживает и всплескивает руками Вера. — В конце концов, говорит, сдался и уступил твоим домогательствам прямо в машине, на заднем сиденье. И делал с тобой, что хотел.
— Так и говорит? — я до боли сжимаю зубы; чувствую, почва перестает качаться подо мной.
— Дословно! — опять кивает Вера. — А кто, говорит, не верит, тому он может выслать по почте… — подруга не договаривает, меняется в лице. — Ой! Что с тобой? Ты бледна…
— Ничего! Порозовею, как президент Клинтон… Дальше! — подгоняю я.
— Это все, — разводит руками подруга. — Если опустить некоторые подробности…
— А что, есть еще и подробности? — теперь уже вспыхиваю я.
Вера смотрит на меня невинно:
— Ну да!.. О том, что именно он с тобой делал на заднем сиденье.
— Давай и подробности! — чуть не вскрикиваю я. — Очень мне интересно.
— Нет, Люба, уволь! — наотрез отказывается Вера. — Я тебя уважаю и даже люблю. Однако таких вещей рассказывать не буду. Ты у Кандидата это сама спроси. А я, может, не совсем интеллигентная, но достаточно воспитанная девушка… И даже два раза ездила на такси.
Это у нас шутка такая — про такси.
— Спросить? — я пододвигаю к себе телефон. — А вот и спрошу, что же это он такое со мной выделывал на заднем сиденье… и что может прислать по почте.
Я лихорадочно накручиваю диск аппарата. От волнения палец мой срывается, и я принимаюсь накручивать диск сначала.
И вот наконец слышу длинные гудки.
«Сейчас я тебе, голубчик, все скажу. Лжец! Маменькина инфанта! Непорядочный человек! У тебя сейчас трубка телефонная в руках раскалится!»
