И вдруг я почувствовала, как силы возвращаются ко мне, как все встает на свои места. Я читала текст пьесы, в которой выбрала себе роль Сони, и эта роль во мне начинала оформляться, я ощущала, как она растет, как распирает меня изнутри, ища выхода. Ко мне возвращались радость жизни и вера в собственные силы, но бдительности я не теряла, помня о том, что со мной приключилось за последнее время. Ведь это могло остаться на уровне ощущений…
– А он? – спросила Эльжбета. Нет, это уже спросила Елена.
СОНЯ:
– Он меня не замечает.
ЕЛЕНА:
– Странный он человек… Знаешь что? Позволь, я поговорю с ним… Я осторожно, намеками… Право, до каких же пор быть в неизвестности… Позволь!
Я, Соня, согласно кивнула головой.
ЕЛЕНА:
– И прекрасно. Любит или не любит – это не трудно узнать. Ты не смущайся, голубка, не беспокойся – я допрошу его осторожно, он и не заметит. Нам только узнать: да или нет?
Заслушавшись, я смотрела на нее: она была старовата для роли Елены, лицо без макияжа сильно портили огромные темные круги под глазами, и все-таки она была Еленой… Ее игра так завораживала, что я даже забыла, что это всего лишь пьеса.
Эльжбета умолкла, и ее молчание вернуло меня к действительности.
СОНЯ:
– Ты мне скажешь всю правду?
ЕЛЕНА:
– Да, конечно. Мне кажется, что правда, какая бы она ни была, все-таки не так страшна, как неизвестность. Положись на меня, голубка.
«Не могу, – в мыслях ответила я, – именно на тебя я и не могу положиться», – но поспешила вслух прочитать:
СОНЯ:
– Да, да… Я скажу, что ты хочешь видеть его чертежи… Нет, неизвестность лучше… Все-таки надежда…
Я произносила текст, одновременно ведя мысленный диалог с Эльжбетой: как же мне тебе верить, если ты выбрала именно этот отрывок из пьесы – двусмысленный, касающийся мужчины? Только в пьесе мужчина любит тебя, а в жизни – меня…
ЕЛЕНА:
– Что ты?
СОНЯ:
– Ничего.
И здесь Соня выходит, но, поскольку это было только чтение, я просто отложила текст, посчитав, что на этом мы закончили.
ЕЛЕНА:
– Нет ничего хуже, когда знаешь чужую тайну и не можешь помочь. Он не влюблен в нее – это ясно, но отчего бы ему не жениться на ней? Она не красива, но для деревенского доктора, в его годы, это была бы прекрасная жена. Умница, такая добрая, чистая…
– Прекрати! – воскликнула я. – Ты ведь так обо мне не думаешь! Не считаешь, что я добрая, что чистая…
Она перевела на меня полубезумный взгляд:
– Этого ведь нет в тексте?!
– Нет, – буркнула я, сбитая с толку. – Сони вообще уже нет в комнате, она вышла…
