— Нет.
— Тогда почему...
Она резко повернулась к нему, потеряв невозмутимость; слезы заблестели в ее глазах.
— Никого нет — никого, никого, никого! А теперь уходи! Оставь меня одну!
— Ники...
Он обнял ее, и она не оттолкнула его. Он стал целовать девушку. Чайник на плите закипел, но они этого не заметили.
— Эван, я...
Он поцеловал ее в губы; внезапно все стало, как прежде; Никола прильнула к нему своим податливым телом.
— Я так по тебе соскучилась! — услышал он голос девушки, когда его губы оторвались от ее рта. — Так мечтала о том, чтобы ты оказался здесь...
Он смутно видел валивший из чайника пар и яркий верхний свет, но совсем забыл о том, где находится. Мир сузился до блестящих темных волос, гладкой, шелковистой кожи и охватившей Эвана страсти.
— Пойдем...
Одной рукой он крепко обхватил ее талию, другой нашел дверь.
— Эван...
Он поднял ее на руки, чтобы избежать возражений. Не чувствуя веса девушки, вышел из кухни, шагнул к закрытой двери спальни.
— Открой дверь, — сказал он, держа Николу на руках; Эван подождал, когда она протянет свободную руку, но девушка не сделала этого.
— Ну же, открой ее.
— Эван, я...
Он опустил ее на пол и так неистово распахнул дверь, что она задрожала на петлях. Эван повернулся, чтобы втянуть Николу в спальню, но она отстранилась.
— Ники, — сказал он. — Ники.
Она посмотрела на него. Они помолчали. Потом она произнесла:
— Ты, верно, сочтешь меня ужасно глупой.
— Слушай, я люблю тебя. Схожу с ума от любви к тебе. Я...
— То же самое ты говорил пятнадцать месяцев тому назад. Произносил те же самые слова.
— Теперь все будет по-другому...
— Надеюсь, да, — сказала Никола, — иначе мне ничего не нужно.
— Слушай, я...
— Нет! — внезапно Никола стала такой же непосредственной и прямодушной, какой он ее помнил. — Теперь для разнообразия послушай меня! Целых три года, с женитьбы моего отца, познакомившись с тобой и твоей семьей через Лайзу и Джейн, я сходила по тебе с ума, как какая-нибудь девчонка, влюбившаяся в модного поп-идола. После первых восемнадцати месяцев, в течение которых ты едва замечал мое существование, ты наконец спустился со своих высот и обратил на меня внимание. Это было чудесно. Неудивительно, что я потеряла голову и повела себя, как сумасшедшая школьница без капли здравого смысла. И тут ты уезжаешь. Это пошло мне на пользу. Я это заслужила. Потребовался год, чтобы я пришла в себя. Отлично! Именно в нем я нуждалась. И теперь ты имеешь наглость, вернувшись из Африки, снова посмотреть на меня со своих высот и решить, что можно вести себя так, будто этого года не было. Почему ты смеешь так думать? Если бы ты знал, что я пережила за эти месяцы, пока ты изучал свою благородную душу в дебрях Африки...
