И тут он меня совсем рассмешил.
— Ну, хорошо. Допустим, у тебя есть машина. Что б ты с ней делал, только ездил бы или старался разобраться в том, как она работает, улучшить ее?
Я чуть не расхохотался.
— Ну, какой же дурак будет копаться в новой машине?! Конечно, ездил бы.
— Куда?
Да мало ли куда! Сначала по городу. Потом в другие города. Всю страну изъездил бы, в Крым поехал бы, на Кавказ… Ну, может еще на Байкал…
— Путешествовать любишь?
— Люблю, — соврал я.
Гляжу, он посветлел. Будто я ему подарок сделал.
— Что ж, это хорошо. В этом уже что-то есть.
Он оглянулся, довольный, на Тамару и Таню, словно хотел сказать им: вот видите, я же говорил! Они обе молчали, сидели, потупившись. Ладно, думаю, если тебе так хочется, могу и путешествовать, мне не жалко.
Но он на этом не успокоился.
А какой предмет в школе тебе нравится больше всего?
Я хотел сказать, что никакой, но подумал и сказал:
— География.
— Вот видишь, — засуетился он, — значит, есть у тебя настоящая мечта, значит, дело не в мотоцикле.
— А в чем же?
В том, что тебе хочется узнавать новое, что-то открывать для себя и для людей.
Ну что он заладил — «для людей», «для людей».
Я обозлился и сказал ему, что ничего не собираюсь открывать для людей, по-моему, они пооткрывали столько, что не знают теперь, что с этим делать, рады кое-что закрыть, да не получается. А просто мне нравятся разные красивые названия, ну, например, Огненная Земля или Рио-де-Жанейро…
А он улыбнулся и сказал, что даже тяга к таинственным названиям может стать причиной великих открытий.
— Вот, например, Генрих Шлиман… С детства из легенд запало в его сознание таинственное название «Троя». Он решил ее найти. Сначала это была просто детская мечта, потом она перешла в страсть, в дело всей жизни, и кончилось тем, что он откопал Трою в Малой Азии, хотя и и кто не верил в ее существование. Делал это для себя, а вышло для людей…
— А может у меня совсем другое призвание, только я не знаю об этом? Ну, скажем, на коньках кататься, или гоночную машину водить? Пли, может, я гениальный взломщик?
— Ой, как интересно, — заверещала моя сестрица. — Взломщик чего?
— А откуда я знаю? Может, замков. С детства, что ни возьму в руки, все ломается.
Они засмеялись. Даже Тамара Михайловна оживилась.
Коля, — она повернулась к нему, — у кого это из писателей: на том свете, где выявлялись истинные способности человека, какой то захудалый сапожник оказался величайшим полководцем?
У Марка Твена, — сказал он, — «Путешествие капитана Стромфильда».
