Бен-Амафиина сунули купаться в тазике, дабы устранить ужасный илистый привкус, присущий аквариумным карпам, а Сиу взялась за гарнир: нарезала в чан лук, черемшу, тимьян, паприку, тмин, шафран; сыпанула перца и чуть-чуть аниса; затем прибавила капусту, люпин, брюкву, земляную грушу. Трижды тушила, бланшируя в растительных маслах и слегка маринуя, не забывая сливать фритюр и, как делают китайцы, выкладывать на сите и на пару.
Хыльга вытащила Бен-Амафиина из тазика, плюхнула на разделывательную деревяшку, взяла тесак и резким движением разрезала брюшину рыбы.
И тут все услышали дикий крик.
Все сбежались на кухню. Вне себя, чуть ли не в безумии, бывшая певица указывала пальцем на край деревяшки: там сверкал, выкатившийся из желудка рыбы, чистый и чарующий Захир!
Так значит, двадцать с лишним лет назад, Хэйг, уезжая из Азинкура, вверил другу-карпу Захир, украденный с пальца Августа!
Хыльга закрыла лик руками, запачканными рыбьей желчью, залепетала, затряслась, забилась в истерике, а затем упала навзничь и расшибла себе темя!
Недвижимую женщину перенесли на низкую кушетку. Стали названивать, ища врача, фельдшера или, в крайнем случае, скаута, имевших навык спасать людей при травмах, дабы сделать пункцию или стяжку, переливание или сшивание, какую-нибудь ампутацию с аддукцией. Все усилия были тщетны.
Хыльга бредила. Затем пульс замедлился и уже не нащупывался. Зрачки замутнели. Из легких вырывались хрип и свист. В предсмертных спазмах бывшая певица сделала усилие, дабы высказаться. Раздался странный звук, тут же превратившийся в булькающую кашу.
— Как ты сказала? — приник к ней Эймери.
Сиу легла близ Хыльги и приникла к ее устам, как апачи или делавары, прикладывающие уши к рельсам, дабы узнать, приближаются ли к ним на машине из железа белые скальпы неприятелей.
Хыльга издавала невразумительный лепет. Затем ее напряженные мышцы вдруг размякли.
Где-нибудь там, наверху, в небесах Парка перерезала нить. Хыльга направилась в рай, где ее уже ждали Дуглас Хэйг, Август и Бен-Амафиин.
— Из лепета Хыльги в предсмертный миг ты сумела выделить какие-нибудь части речи? — справился у Сиу Артур Бэллывью Верси-Ярн.
— Если мне не изменил слух, я услышала четкий и все же неизвестный мне термин: «Скверналалия!» Хыльга изрекла термин трижды, затем утратила силы, а далее я уже не слышала.
