Он не отозвался. Наступила томительная тишина.
— Вы хотите, чтобы я ушла? — тихо спросила Ребекка, решившись наконец нарушить молчание.
— Я только хочу, чтобы вы выполняли мои инструкции, — сказал он таким топом, словно разговаривал со слабоумной. — Это вы можете понять?
— Я все понимаю, Майкл. Но и вы меня поймите. Ведь мне хочется помочь, по-настоящему. Я стараюсь как могу. А ваша реакция мне кажется чрезмерном.
— Я предостерегал вас от попыток сблизиться с Терезой, — сказал он. — Ничего из этого не получится, вы уже убедились в этом и убедитесь снова. В конце концов все кончится тем, что вы получите душевную травму и она тоже. Вот увидите. И потом, зачем вам это, Ребекка? К чему проявлять ненужную инициативу? Вас же никто не просит. Оставайтесь на заднем плане, держитесь в тени. Если же по какой-то причине вы не можете этого сделать, — добавил он тихо, но с нажимом, — можете уходить прямо сейчас.
— Теперь дайте сказать мне, Майкл, — произнесла она. — Двадцать три часа из двадцати четырех Тереза проводит в темной комнате, погруженная в романы девятнадцатого века. Как медсестра я ответственно заявляю: это очень нездоровый образ жизни для любого ребенка, не говоря уже о трудном. Ей нужны какие-то развлечения, как вы этого не поймете. Хотя бы съездить за покупками в город, это уже хорошо!
— Вы сестра, Ребекка, но не врач, а она не ваша пациентка.
Флорио постоял молча еще пару секунд, а затем развернулся и вышел. В доме стояла такая тишина, что у Ребекки даже в ушах зазвенело. Сверху не доносилось ни звука. Борясь со слезами, она разложила продукты и начала готовить обед. Она намеревалась сделать его сегодня праздничным и решила не отказываться от своих намерений. Это будут лингвини[14] с морскими моллюсками, маленькими креветками и оливками. Хотя у нее самой было такое ощущение, как будто в желудок наложили камней.
Через некоторое время в кухню вошла по-прежнему бледная Девон.
— Ребекка, не обижайся на него, — сказала она. — Он делает для нее все возможное. И я тоже.
— Я не обижаюсь, — ответила Ребекка, не задумываясь над тем, что сказала явную ложь.
— Понимаешь, мы были вынуждены увезти Терезу из Сан-Франциско, чтобы защитить ее. Папа очень переживает. Хочет оградить ее от малейшей опасности.
— Опасности? В Урбино?
— Это трудно объяснить, — сказала Девон, качая белокурой головой.
— А ты попытайся, — предложила Ребекка. — Что там такое произошло в Сан-Франциско?
— Какая тебе разница, что там произошло? — ответила Девон вопросом на вопрос и вышла.
