Отложив плетение до лучших времен, она следит, как Марко проходит через комнату и останавливается возле книжного шкафа.
— Я знаю, кто мой соперник, — говорит Марко, снимая с полок кипы книг.
Часть он сваливает грудой на столах, другие ставит небрежными стопками на полу. Оставшиеся на полках книги заваливаются набок, а несколько томов даже падают, но Марко не обращает на это никакого внимания.
— Это та японка, которая так тебя заинтересовала? — спрашивает Изобель, наблюдая, как безупречный порядок Марко сменяется полнейшим хаосом.
В его квартире у каждой вещи свое место, и устроенный им переполох вызывает у нее беспокойство.
— Нет, — отвечает Марко, перелистывая страницы. — Это дочь Просперо.
Изобель поднимает фиалку в горшке, сбитую книгами при падении, и ставит обратно на полку.
— Просперо? — переспрашивает она. — Волшебник, которого ты видел в Париже?
Марко кивает.
— Не знала, что у него есть дочь, — замечает она.
— Для меня это тоже оказалось новостью, — бормочет Марко, откладывая одну книгу и раскрывая другую. — Чандреш только что нанял ее для цирка. Иллюзионисткой.
— Вот как?
Марко оставляет ее восклицание без ответа, и Изобель продолжает:
— Стало быть, она будет делать то же, что и ее отец: выдавать истинное волшебство за фокусы и трюки. Она делала что-то подобное на просмотре?
— Делала, — отвечает Марко, не поднимая головы от книги.
— Видимо, у нее хорошо получилось.
— Слишком хорошо, — говорит Марко, вытаскивая книги с очередной полки и раскладывая их по столу.
Фиалка вновь становится невинной жертвой его торопливых движений.
— Возможно, это будет куда сложнее, чем я думал, — бубнит он себе под нос.
Стопка блокнотов валится со стола на пол, и шорох страниц напоминает шелест крыльев.
Изобель вновь поднимает цветок и ставит его возле другой стены:
— Она знает, кто ты?
— Не думаю, — отвечает Марко.
— Значит ли это, что цирк — часть испытания? — не унимается Изобель.
Марко на мгновение перестает листать страницы и поднимает на нее глаза.
— Наверняка, — говорит он и снова утыкается в книгу. — Видимо, для этого меня отправили работать на Чандреша. Чтобы я изначально был в деле. Цирк — арена для нашего состязания.
— Это хорошо? — спрашивает Изобель, но Марко, сосредоточенный на своих записях, не отвечает.
Левой рукой он теребит правую манжету. По ней растеклось чернильное пятно.
— Она изменила ткань, — бормочет он себе под нос. — Как она смогла изменить ткань?
Изобель перекладывает просмотренную им стопку книг на стол, где лежит ее марсельская колода. Она бросает взгляд на Марко, но он с головой ушел в чтение. Изобель молча начинает раскладывать карты на столе.
