— По этой — ничего особенного… Так зачем ты пришел?
— У меня есть вопрос, — я решил, что ему не удастся сбить меня с панталыку. — Разве паладинам не надо соответствовать своему имиджу? Хоть бы сами свою крышу починили, а то сплошное позорище…
— Крышу уже починили, это раз. А два, наши проблемы не твоего ума дело.
— Ага, значит помощь вам не нужна… А что тогда тут некоторые бегают, подаяние на паладинов собирают?
— Мы никогда не откажемся от помощи… Но ведь ты ее не предлагал, — паладин ехидно посмотрел на меня.
— И не предложу, хотя бы потому, что не уверен, что мои средства будут потрачены на дело!
— Много у тебя средств… — фыркнул тип.
— Ну уж побольше, чем у тебя!
Паладин рассмеялся:
— Малыш, ты хоть знаешь, сколько стоит обмундирование настоящего паладина? Ты такую сумму, наверное, никогда и в глаза-то не видел…
— Видел! Хотя бы сейчас, на тебе…
Воцарилось молчание.
— Знаешь что, — сказал я через несколько минут. — Что-то непохож ты на настоящего паладина, насколько я их знаю…
— А я еще не совсем настоящий. Точнее, настоящий, но не совсем истинный, я пока еще учусь.
— Оно и видно — в жизни не встречал таких наглых паладинов!
— Рад, что тебе понравилось.
— Вовсе не понравилось! Я серьезно поговорить пришел, а тут насмехаются! Тоже мне, святые нашлись!
— Сам не лучше… Ты даже не пытаешься встать на путь добра, в отличие от меня.
— Вот, еще! У самого-то тоже ничего не получается!
— Время… просто я еще не избавился от некоторых мелких недостатков.
— Я бы скорее сказал — от большинства! Кстати, а правда, что, заловив преступника, вы читаете ему нотации, пока он не исправиться?
— Нет, а почему ты так решил?
— Один священник сказал.
— Вре… Ты говоришь неправду, — покачал головой паладин.
— Почему же? — вот теперь пришла моя очередь наслаждаться, наблюдая, как мой противник старается держать себя с прежним достоинством.
— Во-первых, я вижу это. А во-вторых, священники не могут так сказать, ибо они знают нас.
— Понял. Тут у вас круговая порука: паладины за священников, священники за паладинов. А бедных инквизиторов и монахов побоку!
— Послушай, грешник… — тут мой собеседник осекся.
В этот момент дверь открылась, и вошел другой представитель этой гильдии.
— Прояви смирение, — сказал он.
— Вот еще! — возмутился я.
— Прошу прощения за несдержанность в речах своих, уважаемый сэр, — голос вскочившего паладина был полон искусно наигранного раскаянья. Причем обращался он ко мне.
— И я извиняюсь за своего неразумного ученика, если он посмел оскорбить тебя, — добавил вошедший. — Его опыт еще слишком мал, будьте снисходительны к его ошибкам.
