— И милиция позволяет вам заниматься такими делами?
— У нас есть специальное разрешение; к сожалению, я не могу его вам показать, так как разрешение это секретное и мы предъявляем его только работникам милиции. Если же вы все еще не доверяете мне, позвоните в Главную комендатуру, вызовите капитана Яшчолта и спросите о Теодоре. Он подтвердит.
— Нет, мы верим тебе, мой мальчик, но нам было бы очень жаль, если бы из-за нашего сорванца ты попал бы в какую-нибудь беду.
— Этого не следует бояться. Мы работаем осторожно, и до сих пор нам чертовски везло. В конце концов, чего бы стоила жизнь без риска!
— Ты пугаешь меня, мой мальчик.
— Ради доброго дела можно пойти и на риск. Мы спасли жизнь десяткам людей, и без всяких потерь. Счет окупается. Но пора перейти к делу. Есть ли какие-нибудь сведения об Ипполлите Квассе?
— Никаких, — сказала пани Пегусова.
— Даже письменных?
— Ты думаешь, что сыщик Квасс мог что-нибудь написать?
— Если бы его схватили, он, во всяком случае, постарался бы переслать письмо, — сказал Теодор. — А если обстоятельства заставили бы его уехать и скрываться, он сделал бы то же самое.
— Никаких писем не было, — сказал пан Пегус.
— Это еще неизвестно, — сказала пани Пегусова, направляясь к почтовому ящику, — из-за всех этих происшествий мы уже дня три не вынимаем почты.
Она открыла ящик, и оттуда выпало несколько писем. Пан Пегус, надев очки, быстро прочитал адреса и стал внимательно рассматривать голубой конверт.
— Чей-то незнакомый почерк, — сказал он, распечатывая письмо. — Да, это от Квасса.
— Можно посмотреть? — спросил Теодор. Пан Пегус молча вручил ему листок. Теодор прочитал:
Привет почтенному семейству!
Я на следу. Провожу небольшие наблюдения. Вскоре наш милый птенчик получит по заслугам. Милиции не сообщать еще десять дней. Коротаю время с фляжкой. Изучаю шахматы. Из всех известных людям игр под солнцем нет игры лучше. С Пляцеком никогда не соскучишься.
С почтением КВАСС.
— Наконец хоть какая-то весточка, — облегченно вздохнула пани Пегусова. — Слава богу, Ипполлит Квасс жив… А я так беспокоилась! Подумать только, какой бескорыстный человек. Ради нашего ребенка он бросил свою хореографию, подвергается всяким опасностям!
— Да, жив, — сказал пан Пегус, — и даже ведет слежку. Вот почему он до сих пор не показывается.
— Я знал, что Ипполлит Квасс не даст съесть себя с кашей, — ввернул кузен Алек.
Один только Теодор, не говоря ни слова, внимательно рассматривал конверт.
