- От Менгеле, который действовал с одобрения Организации. В то утро, когда мы покидали Бразилию, нас одарил рукопожатием полковник Зейберт.
- Так что не только вы?...
- Другие люди действуют в других странах.
Схватив Фарнбаха за руку, капитан гневно обратился к нему:
- Тогда чтобы я больше не слышал от вас слова «Да имел я эти приказы!» Вы капрал, который призван выполнять свой долг, и если начальство предпочло не говорить вам о причинах его, значит, у них были на то основания. Боже милостивый, да вы же член СС, так и ведите себя соответственно. «Моя часть - моя верность». Эти слова должны быть навечно врезаны у вас в душе!
Стоя лицом к капитану, Фарнбах сказал:
- Война завершена, сэр.
- Нет! - заорал капитан. - Нет, если Объединение существует и на самом деле действует! Неужели вы сомневаетесь, что ваш полковник не знает, что делает? Мой Бог, человече, да если есть хоть один шанс из ста на восстановление величия Рейха, как вы можете не прилагать все силы, чтобы это осуществилось? Подумайте об этом, Фарнбах! Возродить Рейх! Мы снова сможем вернуться домой! Как герои! В Германию - оплот порядка и дисциплины в этом долбаном мире!
- Но каким образом убийства старых безобидных людей...
- Кто этот учитель? Ручаюсь, что он далеко не так безобиден, как вам кажется! Кто он? Лундберг? Олафссон? Кто?
- Лундберг.
На мгновение капитан притих.
- Да, должен признаться, что выглядит он довольно безобидным, - сказал он, - но откуда мы знаем, что он представляет собой на самом деле? И откуда мы знаем, что известно вашему полковнику? И доктору! Да бросьте ломать себе голову, грудь вперед и выполняйте свой долг! Приказ есть приказ!
- Даже если он бессмыслен?
Прикрыв глаза, капитан набрал в грудь воздуха, после чего уставился на Фарнбаха.
- Да, - твердо сказал он. - Даже если он бессмыслен. Смысл его понимает ваше начальство, иначе оно не отдавало бы его вам. Боже мой, перед нами снова забрезжила надежда, Фарнбах, и неужели она сойдет на нет из-за вашей слабости?
Слегка нахмурившись, Фарнбах повернулся к капитану.
Тот продолжал стоять лицом к нему.
- У вас не будет никаких сложностей. Я сам покажу вам Лундберга. Могу даже рассказать о его привычках. Мой сын два года учится у него, и я отлично знаю его.
Фарнбах поглубже нахлобучил головной убор. Усмехнувшись, он сказал:
- У Лофквиста... есть сын?
- Да, а почему бы и нет? глянув на него, капитан покраснел. - Ах, вот в чем дело, - сказал он и холодно добавил. - Моя сестра умерла в 57-м году. И потом я женился. У вас грязные мысли.
