Драматическая миссия | страница 61



— Ровно семь, — широко улыбается доктор Банди Хаваш. — Доброе утро…

Белый докторский халат аккуратно застегнут сзади на все пуговицы. Банди Хаваш поглощен приготовлением их первого совместного завтрака.

— Ишь расшумелся! — проворчал он и выдернул из розетки вилку. Затем обернулся к Тибору: — Ты сразу понял, где ты? Я вот, когда просыпаюсь в незнакомом месте, — правда, это случается очень редко, — никак не могу сообразить, почему я попал сюда…

Доктор Хаваш внимательно оглядел Тибора и нахмурился.

— Твоя духовная формация на высоте, а вот телесная… весьма в плачевном состоянии…

— Бог с ней, — сказал Тибор, дернув плечом.

Он делал гимнастику, стараясь разогнать вялость: раз-два, раз-два!

Где только за минувший год ему не приходилось встречать рассветы! В феврале — марте 1918 года, когда он организовывал интернациональные красногвардейские отряды, он просыпался в различных лагерях — в Ржеве и Рязани, в Твери и Туле. С апреля по июнь — рассвет заставал его в гостинице «Дрезден», в здании венгерской партии большевиков, где после заключения Брестского мира размещалась редакция новой венгерской газеты. Ровно в шесть часов Тибора и Бела Куна, который жил с ним в одной комнате, поднимал отчаянный звонок будильника. А сколько раз встречал он утро, задремав на стуле, в темном углу наборного цеха. А где-то за стеной гудели машины, печатая свежий номер «Социалиш форрадалом».

Однажды в июле лучи восходящего солнца разбудили его на Московской почтамте, это было на следующий день после мятежа «левых» эсеров. Накануне вечером он вместе с Бела Куном сформировал и вооружил роту из венгров, обучавшихся на кремлевских курсах агитаторов. За ночь рота очистила от мятежников Центральную телефонную станцию и вместе с батальоном Янчика ворвалась на телеграф.

А следующей ночью оглушительный взрыв до основания тряхнул комнату, где только что уснул Тибор.

Его контузило. Но, несмотря на это, он нашел в себе силы подняться и повести роту в очередную атаку: нужно было во что бы то ни стало выбить мятежников, засевших в нижних этажах. Эсеры продолжали удерживать район Малой Дмитровки. Курсанты вместе с чекистами и матросами добирались по крышам домов к зданию, где засели мятежники. Сначала удалось захватить чердак, потом стали теснить эсеров с этажа на этаж, пока наконец не выбили на улицу, где им ничего не оставалось, как сложить оружие перед красноармейскими штыками.

В конце июля и начале августа утренние зори заставали его на фронте под Казанью — то на передовой, в двухстах шагах от постов белочехов, то в помещении Военного совета уснувшим на столе, заваленном оперативными картами.