Тибор вздохнул, приподнялся на локте: не так-то легко ответить.
— Вопрос справедливый, — сказал он. — И я пока не берусь отвечать на него. Но одно я знаю твердо: я жил и живу и всегда буду жить идеями социализма. И нет для меня иной жизни.
В голосе Тибора звучала такая горечь, что Тире стало жаль его.
— Ничего, ничего… — успокоительно пробормотал он.
— Учение социалистов верное, справедливое учение, — продолжал Тибор. — А вот в решающий момент, вы правы, произошла осечка! Черт возьми, почему? Не знаю. Представители социалистических партий всего мира в 1912 году на конгрессе в Базеле приняли манифест. Мы верили, что это обеспечит вечный мир… Если вам интересно, я могу рассказать его основные положения.
— Да, да, конечно…
— Пролетарии считают преступлением стрелять друг в друга ради увеличения прибылей капиталистов, ради честолюбия правящих династий или тайных дипломатических соглашений.
— И верно, преступление! Золотые слова!
— Пролетарии и социалисты должны везде в любой форме изъявлять свою волю, поднимать голоса протеста в парламентах и на митингах. Они должны противопоставить капиталистической эксплуатации свою волю к всеобщему миру и братству народов!
— Ну-ну… а дальше? — нетерпеливо спросил Тира. — Так почему на деле ничего не получилось?
— Сказал, не знаю. Виноваты не только наши венгерские социалисты. Летом минувшего года во всех странах Антанты депутаты-социалисты проголосовали за военные кредиты. А редакторы-социалисты печатали в своих газетах то, что от них требовали воинственно настроенные правительства. Социалистические лидеры струсили, не призвали к всеобщей забастовке. Тысячи рабочих послушно явились на призывные пункты, другие терпеливо трудятся на военных предприятиях. Лидеры социал-демократических партий уподобились попам и благословили оружие.
Тира сплюнул.
— Пустая болтовня, выходит…
Да, именно так. Этот простой человек трезво смотрит на события.
— А помните, Тира, Будапешт в 1912 году?!. — вдруг горячо воскликнул он. — Забастовки, демонстрации, стычки с полицией, баррикады на улицах… «Кровавый четверг» — называют теперь то время. Тогда идеи социалистов не были пустой болтовней! Помню, я сидел в редакции «Надьваради напло» у телефона, поддерживая непрерывную связь с Будапештом. Атмосфера в столице накалялась с каждым часом. Все говорило о том, что народ прозрел и отныне не позволит помыкать собой. А через два года, в июле четырнадцатого, когда на улицах расклеивали приказ о мобилизации, надежды на то, что народ скажет свое решительное слово, не оправдались… Словно и не было «кровавого четверга». Народ остался таким же безропотным и покорным, как столетие назад…
