Никто не знал, как сурово покарал вчера Самуэли изменников в Хайдусобосло. Он не стал рассказывать о том, как с десятью смельчаками судил в здании городского Совета застигнутых врасплох главарей контрреволюционного мятежа. Если бы не бойцы-ленинцы, ворвавшиеся в город на спецпоезде, ему пришлось бы туго. Но как человек, честно выполнивший свой долг, он призывал и других выполнять его не на словах, а на деле.
— Над Советской республикой нависла грозная опасность, — говорил он. — И не замечать ее — преступление. Считаю необходимым самым энергичным членам правительства и Будапештского Совета выехать на фронт.
— Возмутительно! — негодующе крикнул кто-то из зала.
Но злобные выкрики потонули в громе аплодисментов. Пятнадцать депутатов, только сегодня одевших военную форму, выразили желание сразу же отправиться на фронт. Их примеру последовали и другие. Но вот необыкновенно прытко на трибуну взбежал Ференц Гёндёр. Он поддерживал «профсоюзников», более того, после мировой войны сам стал видным деятелем — председателем профсоюза журналистов. Ему правые и отвели сегодня главную роль.
— Каждому здравомыслящему человеку, — назидательно заговорил Гёндёр, — более чем очевидно, что товарищ Самуэли позволил себе выступить в назидательном тоне. Между тем на заседании присутствуют заслуженные ветераны рабочего движения. А сам товарищ Самуэли принадлежит к тем, кто не принимал участия в этом движении.
— Как это «не принимал участия»? Он работал в газете «Непсава», вместе с вами… — крикнул Бела Кун. Он вошел в зал несколько минут назад.
На какое-то мгновение Гёндёр смешался, но, быстро овладев собой, заявил:
— Как можно говорить об этом! В те годы Самуэли был начинающий, бунтарски настроенный репортер, лелеявший единственную, но так и не сбывшуюся мечту: пролезть в редколлегию.
— Что за вздор! — закричали со всех сторон.
Но Гёндёр, словно не слыша, продолжал:
— Кто уполномочил Самуэли вербовать нас на фронт? Если он так рвется в бой, то почему добивался назначения в трибунал, действующий в тылу, далеко от линии фронта? И почему он является сюда в военной форме и с кобурой на поясе? Уж не для того ли, чтобы терроризировать нас?.. — он указал на депутатов в военной форме: — Видите, сколько их, и все с пистолетами!
— Кто вас терроризирует? — негодующе взревели в зале. — Прочь буржуазного краснобая!
Члены Совета вскочили с мест, некоторые устремились к трибуне. Кучка правых профсоюзных лидеров загородила Гёндёра, продолжавшего яростно выкрикивать:
