Из кабинета начальника станции донесся громкий голос Самуэли. Он отдал приказ по линии, чтобы задержали и вернули спецпоезд.
Бём носком ноги в желтой краге с силой захлопнул дверь диспетчерской, давая понять, что не желает слышать распоряжений командующего.
— Значит, вам еще не ясно, что положение серьезно? — спросил его Ландлер. — Донесения и сводки, поступающие к вам в наркомат от господ фронтовых командиров, как небо от земли далеки от правды.
Бём зло покосился на Ландлера.
— Вы осведомлены лучше меня? Так и говорите обо всем прямо.
— Вы не хуже моего знаете, что сообщил ночью Ласло Самуэли. Горе-вояки из секейской дивизии, вместо того чтобы стрелять в противника, убивают красноармейцев. Контрреволюционный путч помог румынским войскам захватить Сатмарнэмети. Нечто похожее произошло и в других местах. Однако вы не придали этому сообщению никакого значения.
— Я мог ошибиться, — развел руками Бём. — Ночью, когда мы прибыли сюда, трудно было оценить обстановку. Начальник станции уверял, что все разваливается, и мне показалось, что он просто паникер. А если и в самом деле случилось что-то серьезное, почему меня не разбудили?
— Здание вокзала окружено вооруженной толпой. Мы бессильны что-либо предпринять.
— Мы в западне? — в страхе воскликнул Бём, и краска сбежала с его лица. — А знают ли они. что здесь находятся члены правительства?!
— Не знают. И это к лучшему. Ведь тут жандармы!
— Откровенно говоря…
Прямо над их головами, заглушив голос Бёма, застрочил пулемет.
В диспетчерскую вернулся Самуэли.
— Жандармы совсем обнаглели, — мрачно сказал он. — Со второго этажа видно, что они разбились на группы и занимают ключевые позиции на всей территории станции. Если они сообразят установить там пулеметы, нам несдобровать.
— Надеюсь, вы приняли все необходимые меры? — зло усмехнувшись, спросил Бём.
— Все не все, а кое-что предпринял… — спокойно ответил Самуэли. — Сейчас рота жандармов с примкнутыми штыками преследует отряд красноармейцев, отступивших за линию железной дороги.
— Ну и попали мы в переплет! — Бём нервно теребил ус.
— Зато убедились: неудачи на фронте вызваны не тем, что солдаты упали духом, как считают некоторые в Будапеште, а действиями контрреволюции, то есть офицерами секейских частей, — поправляя пенсне, подал реплику Ландлер.
— И не только секейских, — продолжал Самуэли. — Ночью на перроне солдат рассказывал, как их комиссар, бывший профсоюзный деятель, собрал солдат на митинг и предложил проголосовать: оставаться на передовой или отступить. У солдат, понятно, нет особого желания подставлять голову под пули, и вот на основании решения, принятого «демократическим путем», они во главе с комиссаром оставили поле боя.
