Наско-Почемучка | страница 22
— Ну конечно! — злился на него Данчо. — Я ни одного из двенадцати спутников своего Юпитера не видел, а он даже звезду на вымпеле разглядел!
Старичок у телескопа, которого мы называли Галилео Галилей, слушал наши разговоры, помогал нам наладить объектив и всё озабоченно щёлкал языком.
— Слушайте, продешевил я. Дёшево продал вам все девять планет — всего по десять стотинок каждая.
— Почему это девять? — поправила его Цветанка. — Третья по величине планета — Земля. Землю мы в телескоп не рассматриваем.
— А остальные мы уже раньше распределили, — пискнул Милчо. — Моя — самая маленькая, зато она ближе всех к Солнцу.
— Ладно хвалиться-то. Пошли в тир.
— До свиданья, дедушка.
— Мы ещё придём!
Галилео Галилей оставался возле своего телескопа и кивал нам, улыбаясь.
Мы мчались в тир, а потом катались на карусели и бежали в комнату смеха, где диковинные зеркала отражали нас в самом нелепом виде, а после оглушал нас весёлый цирковой гомон. И много, много ещё несыгранных игр, дел и забот ожидало нас на этой третьей по величине планете — Земле.
…Мы с Наско лежали на спине на сухой полянке недалеко от берега Струмы. Самая длинная улица нас привела сюда — над нашими головами шумел самый высокий тополь и убаюкивала песня невидимых кузнечиков.
Мне казалось, что если я не буду держаться за землю, то рухну в огромную пропасть звёздного неба, которое сверкало перед моими глазами.
И чтобы не упасть туда, я крепко держался за траву, за упругие стебли молочая.
— Вон хвост Большой Медведицы, — показывал Наско. — Вот Близнецы. А это Орион и Вега.
— Наско, ты просто ходячий атлас звёздного неба!
Рядом с ним и меня притягивали эти высокие звёзды и созвездия со странными, заманчивыми, манящими именами: Кассиопея, Андромеда, Козерог.
В такие тихие вечера мне казалось, что если бы у меня хватило сил поднять затёкшую руку, то я смог бы до них дотянуться.
Мы долго лежали и смотрели в небо, не разговаривая.
Я прислушивался к спокойному дыханию Наско и следил за своей светлой планетой.
А может быть, сейчас на какой-нибудь венерианской поляне лежит на спине такой же мальчик и смотрит на Землю. Интересно, растёт ли там такая же зелёная трава? И какие там цветут цветы и как выглядят реки и горы? И есть ли там такая же красивая река, как наша Струма? И может ли он, как и я, испытывать жажду и страх? Что любит этот мальчик и чего не любит? Не размечтался ли он, как я сейчас? И есть ли у него верный друг? Не может быть, чтобы такого мальчишки не существовало. И если там у него сегодняшняя ночь такая же тёплая, то и он лежит на своей полянке и смотрит сюда, на нас.
