Рядом со мной зашевелился Наско.
— Молчишь и где-то витаешь, точно переселился на другую планету! Ванка, ты что, спишь?
— Ну да, сплю. Смотрю.
— Я не взял себе ни одной планеты, когда мы их делили, помнишь?
— Конечно, помню.
— Я тебе могу сейчас сказать: я решил взять себе десятую планету.
— Но ведь их только девять!
И в этот звёздный вечер Наско поверил мне свою тайну.
Мы долго разговаривали на поляне и потом ещё в моей комнате, когда вернулись домой. Мы снова и снова разглядывали атлас звёздного неба.
— Две планеты Солнечной системы были открыты не прямым наблюдением неба в телескоп, а карандашом на бумаге, — сказал Наско.
— Да, товарищ Николов что-то говорил, но я не запомнил.
— А я, наоборот, запомнил. Я даже запомнил его слова: «Телескоп усиливает зрение, но не прозорливость».
— Хорошо сказано.
— Самые далёкие от Солнца планеты — это Плутон и Уран, — продолжал Наско. — Их учёные сначала вычислили, а потом уже обнаружили на небе. Потому и говорят, что их открыли карандашом на бумаге. Уран «открыт» в 1848 году, а Плутон только в 1932-м!
— Ну ладно. Но ты-то мне толкуешь не про Плутон и Уран, а про какую-то десятую планету.
— Да.
— Ты что же, вычислил новую планету? Скажи, что ты от меня скрываешь?
— Ничего я от тебя не скрываю, — вздохнул Наско.
Наско попросил чистый лист бумаги, положил его на стол и быстро начертил на нём большой солнечный круг и маленькие кружочки — планеты.
— Я не смогу так нарисовать, как Латинка, но всё равно видно, что планеты расположены вокруг Солнца приблизительно на равном расстоянии. Сначала — Меркурий, потом — Венера, раньше — Земля, за ней — Марс, а Плутон — последний.
— Да, я знаю.
— Но между четвёртой и пятой планетой, между Марсом и Юпитером, вот здесь, — показал Наско, — расстояние большее, чем между остальными.
— Вижу.
— И дело не только в этом. Интересно, что между Марсом и Юпитером летают сотни, а может быть, и тысячи огромных планетных осколков. Ясно теперь?
— Откуда же ясно? — удивился я. — Ты ведь собирался рассказать мне про десятую планету.
— Это и есть десятая планета. О ней я тебе и говорю. Она, наверно, и была там, где теперь вращаются эти огромные осколки вокруг Солнца. Даже есть легенда, что эта планета называлась Фаэтон.
— Легенда? Так, значит, десятой планеты всё-таки не существует. Зачем же ты её тогда для себя выбрал?
Наско ничего не ответил. Он отложил карандаш в сторону, облокотился о подоконник и стал смотреть на улицу.
…И сегодня так же. Вот сидит, облокотившись о подоконник, смотрит неподвижным взглядом и не замечает ни села, ни ночи, ни звёзд, а из всей Вселенной видит только свою десятую планету, свой Фаэтон.
