Евгений Павлович направился к нему. Но один из телохранителей встал на его пути, другой недвусмысленно положил в карман руку.
— Это ко мне, — остановил их Аркадий Михайлович.
В самолете оказывается, все было наготове. С трапа приветливо улыбалась бортпроводница.
— Решили проводить? Очень мило! — доброжелательно, спокойно, по сановному произнес он.
— Почему на «Чайке» частный номер? — не нашел ничего лучшего, чем спросить Евгений Павлович.
— Меня и самого бы это удивило несколько лет назад, — мягко согласился Аркадий Михайлович и туманно добавил: — Конверсия, мой друг… Кстати мой визит носит неофициальный характер, — заученно произнес он. — Обращаю на это ваше внимание. Предстоит ряд важных встреч. Думаю, это принесет определенную пользу… Ничто не может заменить личные контакты! — Неожиданно похлопал Евгения Павловича по плечу: — А бульдожку-то тогда я не зря вам предлагал, не зря! Поаккуратней будьте, поаккуратней! Нельзя же так, право! А вообще, мой вам совет — делайте-ка вы отсюда ноги!
— Это почему же? — поинтересовался Евгений Павлович.
— Вас занесли во все списки. Это я вам по-дружески советую! Патриоты на вас зуб имеют? Имеют! Следствие не закончено? Не закончено! Да и у нас вы не в чести. Вон, Илюша собирает манатки! И вы не мешкайте! Правда, будем без вас скучать, ну да что делать! — он взглянул на терпеливо ожидающую стюардессу и закончил: — Мне пора!
Бодро взбежал по трапу. Пожал руку бортпроводнице. Обернулся. Сделал рукой прощальный правительственный жест.
Через несколько минут самолет взмыл в воздух. «Не вернется…» — почему-то мелькнула в голове Евгения Павловича странная мысль. Неожиданно около самолета появилась яркая вспышка, затем белое облачко красиво застыло на ярко-голубом небе. И самолет, разломившись посередине на две части, стал падать. Медленно кувыркались в воздухе обломки. Евгений Павлович некоторое время в оцепенении с раскрытым ртом следил за этим чарующе-жутким зрелищем. В следующее мгновение он уже рысью несся по летному полю к выходу. «Надо будет на какого-нибудь свалить… — мчались рваные, не лишенные логики мысли. — Для начала возьмут за незаконное хранение бульдога. А потом накрутят…» Ему повезло, и он вскочил в последний момент в отъезжающий автобус. Аркадия Михайловича было жаль. Сквозь заднее стекло из-за плеча какого-то пассажира он увидел одного из телохранителей. Тот выскочил из здания аэропорта и быстро закрутил головой, зорко рыская глазами. На секунду его взгляд задержался на отъезжающем автобусе. Евгений Павлович невольно отпрянул внутрь.
