— А вот и нет! — возразил следователь. — Дело-то не простое! Я должен определить, кто бросил гранату! А в показаниях несостыковка! Илья Григорьевич говорит, что он. Свидетель, ветеран, говорит, что вы! А вы говорите, что были не в себе и не помните! Разве это по-людски?! Конечно, старик мог все напутать, но он меня прямо доконал своим зрением!
— Может быть, в процессе расследования на вас оказывают давление? — поинтересовался Евгений Павлович.
— Скажу честно, хотя на ваш вопрос отвечать не обязан, никакого давления! Меня вызвали и сказали, что я должен проявить принципиальность! И все! — Следователь задумался. — Проявить принципиальность? Это что ж, найти храбреца и его засадить? Не выйдет, господа! Не то время! — Озабоченно нахмурил лоб и добавил: — Но что все-таки значит проявить принципиальность? Я не понимаю! В отношении кого?! Я так прямо и спросил, в отношении кого? Но разве они скажут?!
Один из грузчиков принес шампанское. Разлил в стаканы. Евгений Павлович отказался.
— Брезгуешь? Зря! — осуждающе произнес следователь. — Это не по-людски! — и большими глотками осушил стакан.
Грузчик тоже выпил и с достоинством удалился.
— Мне отец всегда говорил: Васька! Если что, поступай по совести! А здесь — принципиально! Это одно и то же или нет? Прямо ум за разум заходит! — следователь покачал удрученно головой и чуть не свалился с ящика, но взял себя в руки и строго произнес: — Какое ваше мнение по этому вопросу?
— Буду отвечать только в присутствии адвоката! — весомо ответил Евгений Павлович.
— Вот это разумно! — согласился Василий. — Телефонное право кончилось! Мы строим правовое государство! Все, хватит! — решительно заявил он. — Вы давали предупредительные выстрелы в воздух? — неожиданно поинтересовался.
— А как же! Согласно уставу полевой жандармерии и специальной инструкции министерства! — незамедлительно ответил Евгений Павлович.
— То-то и оно! И Илья Григорьевич утверждает, что давали! А вот ветеран Иванов говорит, что нет. Загадка? Загадка! Но ничего! Я — не я, если я это дело ни раскопаю, если… если мне удастся выйти из пике! — Василий налил себе еще шампанского, бессмысленно помотал головой и осушил стакан.
— Чует мое сердце, сломаю я себе шею на этом деле! — вдруг горестно сообщил он. — И зачем только я пошел к ним работать! Все, все, все! Нечего нюни распускать! — Василий снова приосанился, подобрался, но потерял равновесие и свалился с ящика.
Сразу же появились друзья-грузчики, укоризненно посмотрели на Евгения Павловича, очень бережно подхватили Василия и поволокли вглубь помещения к небольшому диванчику, на который и уложили его аккуратнейшим образом.
