Честное слово, я был от души рад этой встречи. Томас обладал магической способностью разгонять всякое уныние. Одно его близкое присутствие исцеляло от сплина даже самых безнадежно больных, он заражал всех вокруг своей неиссякаемой жизнерадостностью. За годы (или века?) разлуки у нас накопилось столько вопросов друг к другу, что мы, увлеченные беседой, совсем позабыли о времени, пространстве и окружающих вещах. К реальности нас вернул резкий, но почтительный глас Франсуа:
– Обед подан, господа.
– Идем, идем… — я схватил Томаса за могучую лапищу и поволок за собой. — Сейчас познакомишься с тонкостями моей французской кухни.
Мы спустились на нижний этаж в гостиную. Здесь специально для посетителей, как добрый дух, всегда присутствовал душистый запах магнолии. На столе уже красовались две полные тарелки бефстроганова, ваза спелых фруктов, ягодное суфле и четыре бутылки кагора. Неплохой натюрморт. Франсуа расставил все по своим местам со вкусом настоящего художника. Даже подставка с белоснежными салфетками, сделанная в образе лебедя, была как нельзя кстати. Салфетки торчали в тех местах, где у лебедя росли крылья. Лебедь словно размахивал ими, «проплывая» по голубоватой скатерти, похожей на озеро.
Одним только видом обеденного стола можно было залюбоваться, а если все это еще и пропустить через желудок… чувство прекрасного, если оно находится внутри, еще более обостряется. Я взял одну из бутылок и глянул на дату: вино двадцатилетней давности. То, что надо! Франсуа получил множество мысленных похвал.
– Прошу садиться, господин Брайт!
Но тот не двигался с места, уставив изумленный взор куда-то под потолок… ну вот, началось…
– Это еще что такое? — он ткнул пухлым пальцем в сторону «портретов», — ты что, увлекся живописью?
Том подошел ближе, чтобы разглядеть физиономии, смотрящие на него из позолоченных рамок. С ликами святых, конечно же, их не перепутаешь, но в один миг сообразить, кто такие — тоже не сообразишь. Поэтому с его стороны последовала вполне ожидаемая минута ошеломленного молчания. Потом восторженный голос:
– Ну надо же, свинья! Самая настоящая!.. Ха! — он оглушительно рассмеялся. — А какого черта она напялила белый воротник? В люди, что ли, подалась?.. Ба! Да тут целый зверинец! Волк, рысь, медведь, бегемот… и еще плешивый кот. С натуры рисовал или как?.. Ну, даешь! И за сколько вы, ваше сиятельство, извольте полюбопытствовать, приобрели эти бесценные произведения?
