— Так вот, — продолжал я. — Все тело у меня покрыто шерстью. Густой шерстью, как у вашего пса. Изо рта торчат клыки, а вместо ногтей — когти. Это плохие стороны. Есть и хорошие. Я как будто из тефлона, мне не страшны порезы и раны. Они мгновенно заживают. Наверное, я бы мог стать супергероем. Только, боюсь, с такой внешностью трудно кого-то спасать. Если бы горел дом, при виде меня люди с криком бросились бы в огонь.
Я умолк. Уилл тоже молчал и смотрел на меня, будто видел каким-то иным зрением.
— Ты сказал все, что намеревался?
«Фраза как из старого романа. Кто теперь так говорит?»
— Я не понимаю вас, Уилл. Я вам рассказываю о себе.
— Я слеп, но не глуп. Тебе не удастся меня одурачить. У меня сложилось впечатление… твой отец говорил, что тебе нужен учитель. Если я превратно понял… — Он встал.
— Погодите, Уилл. Я вам сказал правду. Я не хочу вас дурачить. — Я взглянул на пса. — Пилот все сразу понял. Но он не может рассказать вам, насколько я уродлив.
Я протянул к Пилоту руку. Пес зарычал. Чтобы его успокоить, я снова внимательно посмотрел и собачьи глаза.
— Прошу вас, дотроньтесь до моей руки.
Я закатал рукав.
Уилл стал ощупывать мою руку и вдруг испуганно отпрянул.
— Так это не свитер и не рубашка?
— Ощупайте всю руку. Никаких швов.
Я повернул руку, давая ему возможность исследовать ее.
— Не верится, что отец ничего вам не сказал.
— Он только… выставил довольно странные условия для моей работы.
— Какие?
— Твой отец предложил мне невероятно высокую зарплату и кредитную карточку для всех расходов. Не скажу, чтобы я возражал. Он потребовал, чтобы я жил здесь. Деньги будут выплачиваться через какую-то корпорацию, и я не должен допытываться, кто он и почему меня нанял. Он потребовал подписать трехлетний контракт, который наниматель вправе расторгнуть по своему желанию. Если я выдержу три года, он оплатит мой кредит на учебу в университете и дальнейшее обучение. Согласно контракту, я не должен рассказывать об этом журналистам, не должен публиковать никаких книг и статей на эту тему. Я предположил, что ты — юная кинозвезда.
Я невольно расхохотался.
— А отец сказал вам, кто он?
— Да. Бизнесмен.
«Неужели отец думал, что я не расскажу слепцу правду?»
— Теперь продолжим разговор… если вы по-прежнему хотите здесь работать, хотя вы знаете, что я вовсе не кинозвезда. Я урод, больше похожий на зверя, чем на человека.
— А ты хочешь, чтобы я занимался с тобой?
— Да. Вы первый, с кем я разговариваю за три месяца, не считая домработницы и врачей.
