Помню, в тот день я хвастался одноклассникам, что мой отец — самый важный человек в мире.
Но то было давно. Со временем я убедился, что отец — совсем не бог и у него есть недостатки. Помню, как меня потрясло открытие: оказывается, после отца в туалете тоже воняет!
Однако сейчас, стоя у двери, я вновь ощутил страх перед отцом. Я взялся за ручку, прильнув своим мохнатым лицом (или мордой) к белой матовой поверхности.
— Я здесь, — почти шепотом произнес я. — Сейчас открою.
— Поторопись.
Я распахнул дверь, и ту же секунду стало невероятно тихо, будто исчезли все звуки Манхэттена и я оказался в чаще леса. Я не слышал ни шуршания двери о ковер, ни своего дыхания, ни ударов сердца. Я и представить не мог реакцию отца на то, что его сын превратился в чудовище.
Я увидел лишь… брезгливое недовольство.
— Что такое? Что за карнавальные штучки? И почему ты не в школе?
Карнавальные штучки! Он решил, что я нарядился чудовищем. И другие бы так подумали.
— Это мое лицо, — произнес я как можно тише. — Пап, это не маска. Это мое лицо.
Отец уставился на меня и вдруг засмеялся.
— Довольно, Кайл. У меня нет времени на твои шуточки.
«Как всегда. Тебя больше заботит твое драгоценное время, которое я беззастенчиво ворую».
Только бы не потерять спокойствие. Иначе я завою, зарычу и начну царапать пол, как зверь в клетке.
Отец схватился за клок шерсти на моем лице и дернул, чтобы сорвать дурацкий грим. Я взвыл от боли, а потом… мои когти оказались в опасной близости от его лица. Я отскочил, чтобы не впиться ему в щеку. В глазах отца я увидел панический ужас. Он попятился назад. Он дрожал.
— Пожалуйста! — пробормотал отец.
У него подгибались колени. Он тяжело привалился к дверному косяку.
— Где Кайл? Что ты сделал с моим сыном? — Он глядел поверх меня. Чувствовалось, он хотел ринуться в комнату, но боялся. — Что ты сделал с ним? Как ты проник ко мне домой?
Отец едва не плакал. Глядя на него, я сам был готов расплакаться. Но я собрал всю волю.
— Отец, это я, Кайл. Кайл, твой сын, — повторял я, стараясь говорить ровным голосом. — Неужели ты не узнаешь мой голос? Закрой глаза. Может, так ты меня узнаешь.
Пока я это говорил, меня пронзила страшная мысль. А вдруг отец не узнает моего голоса? За последние годы мы с ним не виделись неделями и почти не разговаривали. Скорее всего, он забыл мой голос. Сейчас он вышвырнет меня на улицу и заявит в полицию о похищении сына. Мне придется бежать и жить где-нибудь под землей. Я стану городской легендой — чудовищем, живущим в нью-йоркской канализации.
