Утка, как мне показалось, был старше Рыбки едва ли не на столетие, однако разницы между ними не ощущалось совершенно. Сущие дети.
— Совсем неподалеку я однажды на такую тварь нарвался,— как бы между прочим начал Рыбка,— а в ходу у нас тогда были, чтоб ты знал, обыкновенные ножи и сабли, никакого огнестрела. Рожа у той твари была страшная, словно в оспе вся, лапы, что твои бревна, и зубы здоровенные. Обслюнявила мне весь кафтан, сука, и ухо отгрызла. Потом сорок лет новое отращивал.
Напарник тут же подверг его слова сомнению и потребовал предъявить ухо. Рыбка отбросил волосы, явив свету обсуждаемый орган, ничем с виду не примечательный. Разве что оттопыренный слегка.
— Я, кстати, тоже неподалеку здесь в тридцать шестом здорово вляпался,— Утка забросил руки за голову, откинувшись на сиденьи.— Нас тогда как раз ЧК накрыла, я из теплушки выскочил, охранников убить пришлось. Потом замаскировался…
— …Сорок или восемьдесят? — Я проснулся, вздрогнув от очередного толчка. Оперативники продолжали увлеченно рассказывать.
Остаток путешествия для меня прошел в полусонном состоянии. Я то засыпал, то ненадолго пробуждался, покачиваясь под ровный шум голосов и мотора.— …И командарм тогда мне говорит: ты пойдешь, мол, на что я ему отвечаю …летят кругом, шум, крики, ничего не слышно, и только голосок сквозь это все такой тоненький…
— Вылазь, приехали!
Я ступил на землю, с хрустом расправляя затекшие члены.
Часы показывали половину двенадцатого. Два часа! Неплохо доехали, а ведь еще и назад.
Мне никогда не приходилось пересекаться с вампирами, потому хотя бы, что все они нас, рядовых мелких волшебников, всегда сторонились и вообще проявляли известную склонность к шовинизму.
Наша машина остановилась у обыкновенного подворья. На заборе сидел кот. Где-то вдали гавкали. В корыте с горячей водой лежала мертвая курица. Ее наполовину ощипанная тушка дымилась на холоде.
Птицу забили специально для нас, дорогих гостей, сами хозяева предпочитали иную пищу.
Рыбка (при посторонних он предпочитал, чтобы его называли просто Р) вертел в руках официальный документ — заявление Александра Павловича Выбывалло о постигшем его несчастье.
— Я чего ведь больше всего опасаюсь,— вампир переступал ногами в громадных ботинках, немытых, наверное, еще с прошлого десятилетия,— как бы она мне остальных свиней не перекусала, ведь может же вернуться, отомстить, зараза.
Свиньи на лестнице эволюции стоят куда ближе к людям, чем, например, те же обезьяны. Факт давно известный. Причем близость эта, скажу вам по секрету, состоит не только в анатомическом строении тела. Биохимические показатели, ферменты, гормоны — все это роднит нас с обладателями пятачков, копытец и закрученных хвостиков куда крепче, чем культурные связи соединяют иные народности.
