Сердце полно вдохновенья,
Небо полно красоты.
Свои воспрянувшие творческие силы поэт характерно сравнивает с струнами, «натянутыми между, небом и землей». Напротив, в злые минуты, говорит поэт
И к небу вознестись душа моя не может
И отягченная склоняется глава.
Сама смерть представляется фантазии поэта каким-то гармоническим аккордом:
все ее невидимые муки,
Нестройный гул сомнений и забот,
Все меж собой враждующие звуки
Последний час в созвучие сольет.
Сила любви и гармонии, связывающая все существующее в мирах в человека со всем существующим, лежат в основе религиозных чувств поэта. Иоанн Дамаскин, певец и вероучитель, является, конечно, его любимым идеалом поэта. Это певец «высокий сердцем, духом нищий». Душа Дамаскина жаждет единения со всем миром, он говорит:
О, если б мог всю жизнь смешать я,
Всю душу вместе с вами слить;
О, если б мог в мои объятья
Я вас, враги, друзья и братья,
И всю природу заключить!
Его песнь, в свою очередь, есть только более яркое выражение похвалы Божией, разлитой во всем мире, – той, похвалы, которую не перестанут произносить
Ни каждая былинка в поле,
Ни в небе каждая звезда!
Одним из наиболее сладких для человека проявлений гармонии в мире является музыка, которой Толстой посвятил два прелестных стихотворения. Первое – «Цыганские песни» – поэт узнает в мелодических сочетаниях и тоску по родине, и удаль, и радость, и знойный вихрь желаний. Но особенно хорошо изобразил поэт впечатления от игры скрипача. Это не объяснение музыкальных звуков, не реальный комментарий к новой музыке, но дивное изображение чувств и тех неопределенно-сладких волнений, которые овладевают нашей душою под влиянием музыки, и под влиянием скрипки особенно.
Обвиняющий слышался голос,
И рыдали в ответ оправданья;
И бессильная воля боролась
С возрастающей бурей желанья.
Здесь нет ничего определенного, конкретного; но взамен, как хорошо намечается интенсивность впечатлений выражениями оправдания рыдали, буря желанья , или дальше – неземные слова, тревожное сердце, беспощадная бездна свою жертву, казалось, тянула . Мне кажется, на возможность анализа и метафорического изображения музыкальных впечатлений можно указывать и учащимся, особенно, при помощи подобных стихотворений, хотя, конечно, надо сильно любить музыку, чтоб вполне их понимать. Любовь к гармонии и к красоте, особой форме этой гармонии, отразилась не только на содержании и духе, но и на форме поэтических произведений Толстого. Самые маленькие пьесы его отличаются стройностью и каким-то особенным изяществом. Чувство меры в нем развито замечательно: он не даст нам слишком сильно волноваться, не заставит нас слишком долго смеяться, ужасаться: он никогда не замкнет пьесы диссонансом, хотя зато мы не рискуем никогда, что в его поэзии
