И только сейчас Кагэро впервые ощутил всю враждебность мира, его хищную беспощадность. Теперь он шел по тонкой грани: с одной стороны была жестокость, с другой — постоянный страх.
Слуга сыпал словами, как горохом. Из множества цветастых оборотов следовало, что какой-то бедно одетый человек хочет немедленно видеть императора. Причем стражники не сумели удержать его, они говорят, у него такой голос, каким точно не может обладать бедняк.
— Какого цвета у него глаза? — прямо и резко спросил Кагэро. Слуга широко раскрыл глаза и залепетал что-то насчет оригинальности мышления, что, впрочем, и отличает императора как потомка светлой Аматэрасу от остальных людей.
— Какого цвета у него глаза?! — гаркнул Кагэро, и слуга побелел лицом.
— Я не знаю… — пролепетал он, приплетая обычные для этикета обращения и обороты. — Кажется, ничего необычного в его лице нет…
Кагэро вскипел гневом. Выдрал у одного из стражников меч, выставил перед собой.
— Впустите, — сказал он уже тише, — но если у этого человека глаза зеленого цвета — твоя голова полетит вон в тот угол, — он махнул мечом.
Теперь бледностью лица слуга напоминал Итиро. Кагэро скривился и отвернулся. Он был почти уверен, что пришел Мудзюру. Да, он искусно скрывает свой облик от людей, как скрывает и Кагэро, но друг друга они узнают всегда.
Вошел не Мудзюру. Просто какой-то не слишком бедный крестьянин, полумертвый от счастья. Он упал на колени и так застыл, не зная, как и что говорить. Кагэро скрипнул зубами.
— Как посмел ты явиться во дворец императора, грязь? — прогудел он. Естественно, ни малейшего представления о манере разговора столь высокопоставленных особ он не имел. Но старался сыграть на природной строгости голоса. Кто посмеет возражать императору? Скорее, небо с землей поменяются местами, чем кто-либо возразит ему или сделает замечание.
Кагэро почувствовал, что волна славы уже захлестнула его с головой.
Крестьянин пошевелил губами, но не издал ни звука. Кагэро окинул взглядом зал. У дверей застыли подобно изваяниям стражники, слуга уже куда-то исчез… По залу гуляла пугающая пустота.
Кажется, подул ветерок, легкий, прохладный. И зашептали голоса.
Кагэро успел подумать, что уже устал от этих штучек, но зал сжался, превратился в кольцо шага три-четыре в поперечнике. Сверху полился свет, белый и беспощадно яркий. В кольце — Кагэро, крестьянин с белыми от ужаса глазами. А за пределами его — тьма, как стена. Только где-то в этой тьме стоит и наблюдает за происходящим Мудзюру.
