Ее охватила нежность, бурная и безудержная, как нервный приступ. Она обнимала-целовала Гизу, взад-вперед катала ее кресло, чтобы отыскать для нее наиболее удобное место, засыпала ее вопросами, почему она не дала телеграмму о своем приезде, уж не случилось ли какой беды и если не случилось, то зачем она приехала на родину, не устала ли она, не проголодалась ли, не выпьет ли чаю, кофе, минеральной воды, обычной воды из-под крана. Даже спросила, не надо ли ей по малой нужде.
— Ничего мне не надо! — оттолкнула ее Гиза. — И хватит ходить вокруг да около!
Орбан спросила, кто это ходит вокруг да около.
Она, Эржи, кто же еще, сказала Гиза, должно быть, потому, что ей не нравится идея переселиться в Лету.
Орбан заявила, что она готова примириться со всем, чего хочет Гиза. И вообще она сыта этим вонючим Будапештом по горло, так что с радостью уедет хоть к черту на кулички.
Гиза спросила, не кривит ли она душой.
Она говорит откровенно, заверила ее Орбан.
Гиза заявила, что не полностью убеждена в этом.
Орбан предложила взять с нее клятву.
Гиза отказалась.
Орбан все же поклялась.
Гиза вздохнула. Хорошо, если так, сказала она. Потом поинтересовалась, можно ли нанять машину от Будапешта до другого города.
Орбан сказала, что можно.
А можно ли заказать эту машину по телефону.
Можно.
Если они хотят осмотреть Лету, сказала Гиза, то лучше всего было бы прямо сейчас заказать эту машину, при условии, конечно, что существует такая машина, где вместится и ее кресло-коляска.
Тут Орбан стала проявлять явные признаки раздражения. Она сказала, что и в Будапеште можно заказать такси по телефону, далее, существуют два типа такси, большая машина и маломестная, и вообще собаки и здесь поднимают заднюю ногу, как и во всем мире, но дело не в этом; просто, к ее бесконечному сожалению, из этой затеи ничего не получится, потому что бывший завод Данцигеров уже десять лет как перевели из Леты в другое место и в прежних квартирах для служащих теперь никто не живет.
О чем же тут сожалеть? — спросила Гиза; по крайней мере, им никто не станет мешать.
Но беда в том, что квартиры эти совершенно непригодны для жилья. Крыши и оконные переплеты порастащили на дрова, стены оплел плющ.
И это не беда. Более того, можно отстроить дом заново таким образом, как для них будет лучше, сказала Гиза.
Отстроили бы, да не на что, сказала Орбан. Как это не на что? Миши будет счастлив им помочь. На это возразить было нечего. Помрачнев, Орбан уставилась перед собой.
