Их становилось больше и больше — бабочек, прилетавших из рассветного полумрака, падавших сухими листьями из переплетения ветвей, выныривавших прямо из пропасти, — и прямо на глазах у трех путешественников рос, ширился, воздвигался над бездной разноцветный мост.
— Ты знал? — спросил принц.
— И ты тоже знал, — ответил король. Он похлопал гнедого по холке и двинулся к краю. — Не мотыльки, так что-нибудь другое. Но что-то непременно случилось бы, в этом вся суть.
Король поднял левую руку к венцу, как будто сомневался, не снять ли, но в конце концов мотнул головой и шагнул вперед.
— Наверное, — тихо сказал Рифмач, — лучше бы нам переходить по одному. И лучше бы… ну, все-таки… лучше бы сперва мне, наверное. Если что-нибудь… от меня пользы немного.
— Конечно, по одному. И вы двое подождете здесь… пока я не перейду.
Он взял меч, как акробаты берут шест, с помощью которого удерживают равновесие, — и пошел прямо по этому живому мосту, ступая осторожно и мягко. Бабочек было много, невероятно много, однако они сумели протянуть полосу шириной лишь в ладонь. Мост заметно провисал и раскачивался на ветру. Когда король пошел по нему, мост закачался сильнее, и после каждого шага вниз падали раздавленные, мертвые тельца.
Король шел — и туман перед ним как будто расступался, было видно все дальше и дальше — и вот уже стал заметен противоположный край пропасти и дорога за ним, что сбегала в похожую на чашу долину, — и только тогда Рифмач прошептал: «Солнце! Восходит солнце!»
Справа медленно выплывал багровый, раскаленный диск. Свет разгонял туман, но даже ему было не под силу осветить дно пропасти. Раздавленные бабочки падали, сверкая в рассветных лучах обломками витражного стекла, и в конце концов исчезали в клубах серой, почти бесцветной дымки.
Принц переглянулся с Рифмачом. Обоим и без слов было ясно, что ни один из них не успеет перейти на ту сторону.
— Ты чувствуешь? — тихо спросил Ронди. — Как будто… как будто что-то изменяется.
— О чем ты?
Рифмач повел в воздухе рукой, то ли растерянно, то ли раздраженно:
— Не могу… словами — не могу…
Между тем мост уже истаял до толщины каната и продолжал осыпаться. Вот король сделал последних пару шагов, вот ступил на камни с той стороны обрыва — и оставшиеся бабочки разлетелись во все стороны — словно листья под сильным порывом ветра. Уцелело не больше десятка-другого; остальные медленно кружились и падали в бездну.
— Не чувствуешь? — повторил Ронди.
