— Откуда ты все это знаешь? — спросил король.
— Долгая история, ваше величество. Даже нынешней ночи на нее не хватит. А вам нужно отдохнуть и выспаться. Да и поразмыслить… утро вечера мудренее.
Снова с озера донесся одинокий крик, надрывней прежнего.
— Постелю вам на полу, уж не обессудьте, — сказал мастер, поднимаясь. — Ну-ка, помогите… — кивнул принцу с Ронди, и втроем они сдвинули стол со стульями в дальний угол. Ронди, правда, по-прежнему ну очень старался не смотреть на дочь мастера, так что ушибся коленом и теперь вдобавок мужественно пытался не хромать. Девушка, не переставая прясть, поглядывала на него с любопытством.
В соседней комнате стояли две кровати — большая и поменьше, — а также детская колыбелька. В колыбельке был сложен всякий хлам: игрушки, одежда, какой-то посох…
Мастер сдернул с кроватей шкуры, сунул в руки принцу и Ронди: несите, мол.
Постелились, легли.
— Чем раньше заснете, — сказал мастер, — тем лучше.
— А что, — спросил, приподнявшись на локте, Стерх, — дочке ты отдохнуть не позволишь? Она ведь, наверное, устала за день.
— А прясть ты будешь? — беззлобно проронил мастер. Он задул свечи, оставил только огонь в камине. Дверь в соседнюю комнату не закрывал, слышно было, как он в темноте ворочается на пустой широкой постели.
Постукивала прялка, трещали поленья в камине. Бился о слюдяную пластинку неугомонный мотылек.
Принц заснул почти сразу — как будто соскользнул в мягкую, убаюкивающую бездну.
Заснул — и тотчас проснулся: Стерху не спалось, он покашлял, перевернулся с боку на бок, аж половицы под ним скрипнули; потом встал и раздраженно шагнул к окну, бормоча себе под нос: «Ну ведь невыносимо же!.. впустить его, или отогнать, или ставни наконец закрыть!..»
Шагнул — и замер, видимо, не зная, что именно предпринять.
«Сложно мудрецу перемудрить законно тяготеющего ко свету мотылька», — в полусне подумал принц. Легкая, понятная мысль. И почему Стерху это неясно?
Сон накатывался волнами, тянул на дно…
— О Предчур благодатный!.. — прошептал учитель.
— Что там? — тихо спросил король. Похоже, и он не мог заснуть этой ночью.
— Вы только взгляните!..
Это было сказано таким тоном, что принц мигом стряхнул с себя остатки сна и вскочил на ноги.
По-прежнему горел в очаге огонь, сидела за прялкой дочь мастера, бился в окно мотылек. И руки — белесые, усеянные капельками росы руки — все так же недвижно возвышались над гладью озера, и сияли в лунном свете клинки мечей…
И сиял, величаво ступая по траве, снежно-белый конь. Колыхалась пышная грива, черные глаза смотрели с затаенной печалью. Изящный витой рог вздымался еще одним мечом, братом тех, из озера.
