Я открываю рот, чтобы попрощаться, когда он протягивает мне руку.
— Я — Саймон Миддлтон… ох, извините меня, я вас перебил. Что вы хотели сказать?
— Ох… я… я просто… нет, ничего. Как поживаете?
Мы пожимаем друг другу руки.
— Спасибо, отлично. А ваши дела как, мисс…
— О, прекрасно… да. Меня зовут…
— Джемма!
Мое имя проносится над вокзальным шумом. Том наконец-то явился. Он мчится сквозь толпу, держа в руке шляпу, и непослушная прядь волос падает ему на глаза.
— Мне казалось, ты называла вокзал Паддингтон.
— Нет, Томас, — говорю я, изо всех сил стараясь изобразить вежливую улыбку. — Я совершенно четко говорила тебе, что приеду на вокзал Виктория.
— Нет, ты ошиблась! Ты говорила — Паддингтон!
— Мистер Миддлтон, позвольте представить вам моего брата, мистера Томаса Дойла. Мистер Миддлтон был настолько любезен, что подождал тебя вместе со мной, — подчеркнуто произношу я.
Том бледнеет. Если он устыдился, я этому только рада.
Саймон широко улыбается.
— Рад тебя видеть, Дойл, старина!
— О, мастер Миддлтон! — восклицает Том, пожимая ему руку. — Как поживают виконт и леди Денби?
— Матушка и отец в полном порядке, спасибо.
Саймон Миддлтон — сын какого-то виконта? Но разве может некто столь добрый, и обаятельный, и титулованный, как мистер Миддлтон, быть в близких отношениях с моим непутевым братцем?
— Вы знакомы? — спрашиваю я.
— Мы вместе учились в Итоне, — говорит Саймон.
Это должно означать, что Саймону — благородному Саймону Миддлтону — столько же лет, сколько и Тому, то есть девятнадцать. Теперь, когда я оправилась от потрясения, я вижу, что Саймон очень хорош собой, у него каштановые волосы и синие глаза.
— Я и представления не имел, что у тебя такая очаровательная сестра.
— Я тоже, — говорит Том.
Я беру его под руку, но только для того, чтобы как следует ущипнуть незаметно для Саймона. Когда Том охает, я чувствую себя намного лучше.
— Очень надеюсь, что она не успела слишком тебе надоесть, — ворчливо произносит мой брат.
— Ничуть, что ты! Ей показалось, что ее кто-то преследует. Некий мужчина в темном костюме и… как там… ну да, с ужасным шрамом на левой щеке.
Мне страшно неловко из-за случившегося. Бледные щеки Тома розовеют. Ну да, конечно. Прославленное воображение Дойлов. Наша Джемма вполне может стать сочинительницей мистических романов.
— Извините, что успела вам наскучить, — говорю я.
— Ничего подобного. Напротив, это было самое чудесное событие сегодняшнего дня.
Мистер Миддлтон улыбается так убедительно, что я ему верю.
