— Вот спасибо! — говорит Энн. — Неужели ты действительно это сделала, Джемма?
— Да.
— Но как? — спрашивает Фелисити. — Как ты умудрилась разбить нечто такое, что простояло здесь многие века?
— Я не знаю, — отвечаю я.
— Ух! — выдыхает Энн.
Она наступила на поганку. Та лопнула, почернела, размокла…
— Смотри под ноги! — предостерегает Фелисити.
— И где мы будем искать этот твой Храм? — спрашивает Энн.
Я вздыхаю.
— Понятия не имею. Картик сказал, что никакой карты не существует. Я только и знаю, что он где-то в сферах.
— Мы даже не знаем, насколько велико это место, — говорит Энн. — Или как много сфер существует на самом деле.
— И тебе совсем не от чего оттолкнуться? — спрашивает Фелисити.
— Нет. Храм не может оказаться где-нибудь здесь, в саду, иначе бы мы его заметили. Полагаю, надо выбрать какое-то направление и… В чем дело?
Фелисити бледнеет. Энн тоже. Что бы это ни было, оно находится за моей спиной. Все мои мышцы напрягаются, я медленно поворачиваюсь лицом к угрозе…
Она выходит из оливковой рощицы, на ее темных волосах красуется цветочный венок. Все те же фиолетовые глаза. Все та же бледная кожа и ошеломительная красота.
— Привет, — говорит Пиппа. — Я так и думала, что вы вернетесь.
Фелисити бросается к ней.
— Погоди! — кричу я, но ее уже ничем не удержать.
Она мчится к Пиппе со всех ног, крепко обнимает ее. Пиппа целует Фелисити в щеку.
— Это ты! — Фелисити и смеется, и плачет одновременно. — Пиппа, Пиппа, милая, ты здесь!
— Ну да, я здесь! Энн! Джемма! Ох, да не надо так таращиться!
— Пиппа! — кричит наконец Энн, тоже устремляясь к подруге.
Я едва верю собственным глазам. Пиппа, наша Пиппа, все такая же прелестная, как всегда. Что-то ломается во мне. Я опускаюсь на траву, рыдая, слезы падают и превращаются в маленькие лотосы.
— Ох, Джемма, милая, не надо плакать! — просит Пиппа.
Подвижная, как олененок, она вмиг оказывается рядом со мной. Холодные руки, которые я видела во снах, гладят меня по волосам, только эти руки сейчас теплые, как летний дождь.
— Не плачь!
Я поднимаю голову и смотрю на нее. Пиппа улыбается.
— Если бы ты видела свое лицо, Джемма! Правда, ты такая серьезная!
От этих слов я смеюсь. И еще немножко плачу. Вскоре все мы хохочем сквозь слезы, держась за руки. У меня такое чувство, будто я вернулась домой после долгого, утомительного, пыльного путешествия.
— Дайте-ка мне взглянуть на всех вас, — говорит Пиппа. — Ох, как я по всем соскучилась! Вы должны мне все-все рассказать. Как там миссис Найтуинг? А Сесили и Марта? Все такие же невыносимые кривляки?
