И в яростных голубых глазах мелькнула… Мольба?
— Я хочу уйти, — тихо сказал Старший. Очень тихо. Но Волку в его голосе послышалось далекое ворчание грома. — Дайте мне лучше уйти.
Доминик казалось стал выше.
— Или ты дашь согласие или не уйдешь отсюда вовсе.
И к немалому удивлению Волка с ветвей деревьев на землю бесшумно слетело с десяток воинов. Разномастно вооруженные, они выглядели опасно. Отряхивая с плеч листву, поднялось из укрылищ еще полдюжины в волчьих душегреях. Волк удивился. Он не чуял их запаха. Их не было.
На лице Гравольфа мелькнуло недоумение. Но именно мелькнуло. Широкий клинок копья со свистом очертил круг над головой.
— Не стоит оно того. Поверьте, Дети!
Жесткие губы Доминика искривила недобрая усмешка.
— Дети? И ты поднимешь оружие на Детей? На своих детей?
Окаменелое лицо Гравольфа сломала усмешка. Горькая, как боль.
— Глупец! Неужели ты не понял? Все вы наши дети! И ты, и они, — добавил он уже тише.
— Лжец, — хлестнул ответ. — А хочешь совет? — и не дожидаясь. — Уходите. Совсем уходите. Вы не нужны нам. Не нужны! Убирайтесь в свои укрылища, залезайте в свои норы, прячьтесь в пещеры! Только оставьте нас. Оставьте. Вы не нужны нам! Не нужны!
Истерику прервало тихое:
— А им? — ладонь старшего опять упала на загривок Волка.
Из Доминика будто выпустили воздух. Он вдруг разом ссутулился. Быстро развернулся на месте. Пошел. На ходу бросил:
— Убейте его. Волка не троньте. Пусть расскажет. Чтоб не повадно было.
Копье опять мутно гуднуло над головой, воины отшатнулись, но наконечник блеснул синей молнией и с глухим стуком зарылся в плотный хвойный ковер. Гравольф широко раскинул мощные руки. Безоружный.
— Бейте, Дети!
И те было шагнули… Серым серебром метнулась кольчуга Эль Гато и он встал, закрывая собой старшего. Сложный зигзаг выписали недлинные ловкие мечи.
— Назад, — зашипел рассерженный кот.
В лесу было тихо. Но Волк слышал, как испуганно шепчутся малые народцы, как со страхом стонут деревья, знающие, что может их и случайно укусить злое железо, как птахи закрывают крыльями глазики детишкам, чтобы не смотрели на бесстыдное смертоубийство. И вдруг в ноги толкнуло. Еще и еще. И слух на крае слышимости ухватил… Грома раскаты? Но не пахнет грозой. Не пахнет. Конями воняет. И какими конями!
Волк хорошо помнил, как давно надумал отбить жеребенка к лесу. Только не рассчитал. На помощь детенышу примчался лютый жеребец. Покувыркался тогда Волк по траве, от тяжелых копыт уклоняясь. Загривок невольно встопорщился. Эти кони были пострашнее. От того несло рассерженным спокойствием, а от этих перло давно сдерживаемой яростью. И не сдержанной.
