— Тсс, — произнес Юсуф.
Охотники увидели пеликанов. Зайдя в реку полукругом, зобастые птицы шумно били крыльями по воде, замутили ее, погнали рыбешку на мелководье. Потом началась расправа. Зобы у пеликанов вздулись. Вдруг откуда ни возьмись на пирующих налетел орлан. Выбранный им в жертву пеликан попытался взлететь, но ему было трудно: туго набитый зоб тянул вниз. Пеликан недолго увертывался. Видя, что дело плохо, что орлан наседает, он вытолкнул рыбу из зоба. Орлан тотчас подхватил пеликанову добычу и взмыл, а пеликан обиженно, зло крикнул что-то ему вслед и, ерошась, опять заковылял к воде.
— И у них как у людей выходит, — мрачно сказал Копылов, — один ловит, а другой жрет!
Для ловли рыбы Юсуф выбрал протоку почище. Вылезли из лодки, растянули сеть, стали заходить.
— Рвать будет из рук — бросай! — советовал Юсуф.
— Аль по сто пудов рыбы-то? — насмешливо спросил Копылов. — Как же! Так я тебе и брошу сеть!
— Порвет!
Едва Копылов зашел в воду по колено, как почувствовал, что об ноги его ударяют, проплывая, десятки рыбин. В море шел осенний сазан. Шумно дыша, Копылов забрел по грудь, резко опустил сеть и почти тотчас же ощутил: она вырывается из рук.
Багровый от натуги, Копылов попытался сделать шаг против течения кое-как это удалось. Но уже через минуту его волокло вниз. Он оступился, окунулся с головой, хлебнул води, но сети не выпустил.
— Сеть, сеть брось! — с тревогой кричали ему.
— Не брошу! — захлебываясь, отвечал Копылов.
— Утопнет! — встревожился Никитин. — Бросай сеть, Юсуф!
Они разжали руки Копылову сразу стало легко. Он высунулся, блестя мокрыми плечами.
— Порвало? — с испугом окликнул он и, увидев, что приятели бросили сеть, принялся честить их.
Его угомонили, принялись ловить снова. В три захода навалили лодку доверху сазанами; крупные рыбы бились, посверкивали на солнце.
Вечером Копылов с москвичами ушел ловить раков. Наловили их множество, все сразу в котел не влезли. Отнесли раков послу. Тот прислал в ответ орехи чилима.
— Чего с ними делать-то? — недоверчиво спросил кто-то из москвичей.
Юсуф объяснил, что шарики надо очищать, толочь и есть.
— Сдохнем! — плюнул Микешин. — Поганым все равно, что жрать, а православные непременно подохнут.
Никитин заметил, как дернулось лицо Юсуфа.
— Постой-ка, да никак это орех водяной? — спросил он у шемаханца.
Юсуф молча кивнул.
— Пища добрая, — похвалил Афанасий. — Спасибо, Юсуф! Хороший ты друг! Спасибо!
Шемаханец понял — Никитин хочет загладить слова Микешина, хмуро улыбнулся, ушел. Разламывая сочного, дымящегося рака, Копылов убежденно сказал:
