Афанасий часто уединялся и подолгу смотрел на горы. Покрытые у подножия лесами, они вставали из земли огромными черно-зелеными глыбами. Извилистые трещины ущелий, где серебрились незамерзающие речонки, раскалывали эти каменные неприступные гряды. Вдали прямо в облака упирались покрытые снегом острые вершины. Он впервые видел, чтобы мирно уживались зелень и снег.
Никитин знал: его путь лежит через хребет Эльборус, и равнодушие камня и снега, непоколебимо заграждавших дорогу, вызывало в нем дерзкое желание поскорее помериться с ними силами.
Он возвращался домой возбужденный, начинал торопить Али. Но дела еще держали тезика, а в одиночку, плохо зная язык, не имея знакомых, Никитин идти в Амоль не хотел.
Чтобы не терять времени даром, он стал учить мазендаранские слова. Коротая вечера, выучился у Али играть в шахматы. Шахматы нравились ему. Поражала замысловатость ходов, радовало, что можно выдумывать хитрую цепь движений, чтобы обезопасить свои замыслы от намерений противника, разбивать чужие планы, наращивать угрозы.
Как-то раз, выиграв у Али партию неожиданной жертвой ферзя, Никитин не стал, как обычно, подтрунивать над мазендаранцем, а задумчиво сказал:
— Вишь, игра: как сама жизнь. Кто смелей, тот и выиграл.
— Ерунда! — сердито возразил Али. — Тебе просто повезло. Это удача. Случай. Рисковать нельзя.
— Нет, здесь расчет. Конечно, рискуешь, когда окончательно решаешься. Вдруг что-нибудь проморгал? Но если правильно задумал — жертвуй. Выигрыш твой будет.
— Вот посмотрим, как ты задумал. Все хочешь идти в Индию? Жертвуешь ферзя?
— Жертвую! — серьезно ответил Никитин.
Потом была дорога в Сари и Амоль — скучные города с базарами чуть побольше чапакурского. И трудный путь к Демавенду, где на узкой тропе, лепившейся к скалам над бездонной пропастью, караван чуть не смыло неожиданным ливнем. Демавенд с его снежной вершиной, окутанной тучами, с дымящимися кратерами еще не уснувших вулканов страшил. Местечко Касаба-Демавенд, притулившееся у подножия высочайшей горы хребта, утопало в грязи. Здесь у самой подошвы еще сто лет назад нашли свинец, и жители рылись в маленьком руднике, добывая дорогую руду. Говорили, внутри горы все время пылает огонь и кипят расплавленные камни. Афанасий пожалел демавендцев, вынужденных жить у этой горы, так похожей на вход в ад.
В Демавенде он простился с Али. Тот отдал Никитину заработанные им деньги, сорок восемь золотых, и сунул в руку Афанасия веревку, продетую в нос одного из верблюдов:
