— Вас никто не осуждает за то, что вы спаслись, как могли, — приободрил его Черчилль. — Я бы поступил точно так же. Горного Льва нельзя не уважать.
— Подождите немного, — произнесла Робин. — Я должна пойти за поводком для Алисы.
Она погладила голову львицы и пощекотала за ухом. Большая кошка довольно замурлыкала, хотя издаваемые ею звуки напоминали, скорее, шум отдаленной грозы. Затем, по команде хозяйки, она последовала за нею в дом.
— Все в порядке, Сарвант, — сказал Черчилль. — Почему вы улизнули из-за стола? Неужели вам непонятно, что этим вы могли нанести смертельную обиду нашим хозяевам? К счастью, Витроу на меня не сердится. А вот из-за вас этот лучший взор Фортуны за все время нашего пребывания в Ди-Си мог от нас отвернуться.
Сарвант сердито посмотрел на Черчилля.
— Неужели вы хоть на миг допускаете, что я должен был спокойно переносить подобное скотское поведение? Эти его непристойные описания совокупления с женой?
— Полагаю, что в данное время и в данной стране в этом нет ничего предосудительного, — спокойно заметил Черчилль. — Эти люди, ну, как это сказать, люди вполне земные. Им по нраву хорошая возня в постели, и им нравится рассказывать об этом.
— Боже праведный, да ведь вы их защищаете!
— Сарвант, что-то я вас никак не пойму. Вы сотни раз сталкивались с обычаями гораздо более отталкивающими, совершенно омерзительными, когда мы были на Востоке. Но я никогда не замечал, чтобы вы отворачивались.
— То было совсем иное. Виксиане не были людьми.
— Они были гуманоидами. Нет, Сарвант, нельзя осуждать этих людей, исходя из наших этических норм.
— Вы хотите сказать, что получили удовольствие от анекдотов о его постельных радостях?
— Мне, разумеется, было не совсем по себе, когда он рассказывал о зачатии Робин. Но, полагаю, только из-за того, что сама Робин присутствовала при этом. Однако это нисколько ее не смущало — она смеялась вместе со всеми.
— Эти люди — выродки! Нет кары на их головы!
— А мне всегда казалось, что вы противник всякого насилия.
— Да? — Сарвант запнулся в недоумении. Затем произнес тихо: — Вы правы. Я поддался ненависти, хотя мне следовало бы возлюбить. Но ведь я только человек. И тем не менее, даже такой язычник, как вы, абсолютно прав, упрекая меня в том, что я заговорил о каре.
— Витроу предложил вам вернуться.
Сарвант покачал головой.
— У меня не хватит духа на это. Один бог знает, что может случиться, если я проведу там хотя бы одну ночь. Я бы не удивился даже, если бы он предложил мне свою жену.
