И вот Антон здесь. Работает, восстанавливается. Читает детские книжки. Вбирает в себя здешний воздух.
Джерри любит петь. Он и основал здешний хор. Для Шарлотты это была еще одна необычная грань его натуры. Ни в каких других коллективных песнопениях он никогда не участвовал, и никто ни разу не слышал, чтобы он пел дома, к примеру в ванной или за работой в своем сарае, но у него определенно был хороший тенор. Раз в две недели Джерри исчезал на вечер, а дважды в год Шарлотта и Роуз слушали ораторию «Мессия» или реквием в большой викторианской церкви, находящейся в нескольких милях от дома. Шарлотта, а может быть, и Роуз смотрели на знакомое лицо среди других с некоторым удивлением — у всех у них ритмично открывались рты. Это было так… активно, экспрессивно, словом, весьма непохоже на Джерри. Но он пел, и это вызывало уважение. Казалось бы, страсть и духовный напор религиозной хоровой музыки должны быть ему совершенно чужды. Возможно, именно этот момент его и привлекал. Во всяком случае, хор был важен для Джерри, и он получал от пения большое удовольствие.
Поэтому в хоровые вечера Роуз рано готовила ужин, после чего Джерри исчезал, притом в приподнятом настроении. Сейчас, как выяснила сегодня Шарлотта, они репетируют «Илию» Мендельсона.
Она была рада, что съездила в больницу утром и теперь, когда Джерри ушел, могла побыть с Роуз.
— Доктор очень оптимистично настроен. Я чувствую, что скоро можно будет перебираться домой.
Роуз пристально посмотрела на нее:
— Он сказал, что ты можешь уже обходиться без костылей?
— Нет, но…
— Все остальное — не довод, — отрезала Роуз.
— Ты, кажется, подстриглась. Из-за этой проклятой травмы я совершенно зациклилась на себе и только сейчас заметила. Очень мило. Ты выглядишь такой юной.
— Ага. — Роуз бросила беглый взгляд в кухонное зеркало. — Так и было задумано.
— Скажи мне, Джерри всегда пел? — продолжала Шарлотта.
— Периодически. Когда голос хоть как-то звучал. А почему ты спрашиваешь?
— Просто так.
— Я знаю, это несколько не в духе Джерри, — сказала Роуз. — Нам всем иногда надо делать что-то необычное для себя. Вот мне, например, возможно, стоило бы заняться спортом.
— Не думаю. По-моему, спорт никогда не был твоей сильной стороной.
— Именно поэтому. Можно начать шить или вышивать. Но я не отклоняюсь от своего пути, правда? Совершенно предсказуема.
Шарлотта внимательно посмотрела на свою дочь. Что-то с ней происходит. Хорошее? Плохое?
— Напротив, ты удивляешь меня прямо сейчас.
