Роуз рассмеялась.
— Насколько я понимаю, для Джерри хор имеет терапевтическое значение. Выводит его к людям. Он ведь никогда не был завсегдатаем пабов.
— Когда-то вы много гуляли вместе.
— Гм. Похоже, это в прошлом.
Повисло молчание. Шарлотта думала о том, как странно меняются с годами отношения в семье, какие тут происходят сдвиги и как удерживается равновесие. Иногда Том очень нуждался в ней, а бывали периоды, когда она спокойно могла отойти в сторону. Но все же они были близкими людьми. Иногда, конечно, ссорились. Когда остаешься одна, тебе очень не хватает этого скользящего взаимодействия, этих приближений и отходов.
— А насчет спорта жаль, — сказала Роуз. — Мне не повредила бы какая-нибудь физкультура, я толстею…
Казалось, она где-то очень далеко. О чем дочь думает?
— Нет, ты не потолстела, просто немного округлилась.
— Деликатно выражаясь, — внезапно резковато ответила Роуз. — Да, некоторая расплывчатость очертаний, свойственная среднему возрасту. Кризис. Кризис среднего возраста. Надо быть осторожной, не правда ли? — Она потянулась за телевизионной программкой. — По телевизору сегодня полная чушь. Придется провести вечер с хорошей книгой. Кстати, мама, у тебя из сумки выглядывает «Код да Винчи». Как тебе нравится?
— Предположим, нам предоставили возможность стать другими, — сказала Роуз подруге Саре. — Кем бы мы тогда хотели быть? Допустим, у нас нет детей… Мы не потратили на них ни времени и ни сил, как это было на самом деле. Если бы у нас не было мужей? Чем бы мы предпочли заняться?
Сара посмотрела на часы:
— За оставшиеся пятнадцать минут моего перерыва на ланч мы вряд ли успеем ответить на все эти вопросы. А что это ты вдруг? Ты же всегда твердила, что не хочешь никакой карьеры.
— Да я даже не о ней. О чем-то таком, что могло бы произойти раньше, чем любая карьера.
— Если речь не об этом, тогда о чем?
— О случайностях, — ответила Роуз. — Вернее, о том, чего не случилось. О других вариантах, об альтернативах.
— A-а! Ну типа я была звездой балетного класса, а не ходячим пудингом, как на самом деле, потом стала прима-балериной, а теперь просто национальное достояние. Ну а ты?
— Нет. Это ты опять про карьеру. Или такое можно назвать талантом?
— Пусть будет так. Выбери себе какой-нибудь талант.
— Нет, мне все это очень интересно — про альтернативы, но я не могу придумать никакой для себя. Может, недостаток воображения? Или другое. Когда ты уже такой, какой есть, невозможно представить себе что-то другое?
