И тогда я поняла, что могу просто выстрелить в одну из этих статуй, и не будет никакой крови, стонов и падающего тела. Она просто разлетится стеклянными брызгами — и все. Просто-просто.
И у меня все внутри превратилось в лед. Я еле смогла вдохнуть, чтобы сказать:
— Почему — я?
А голос отвечает:
— Потому что только ты — самка. Я знаю, как вы устроены. Тебе хватило бы одного самца, чтобы иметь потомство. Зачем тебе остальные? В белковых мирах тебе подобные особи принципиально ценнее. Для продолжения существования вида хватило бы одного самца на сотню и даже на тысячу самок. А я даже не прошу, чтобы ты уничтожила семерых ненужных. Только одного, самого лишнего. Для тебя — пустяк.
Я ничего не смогла сказать. Только мотала головой.
А голос говорит:
— Все самки выбирают очень легко. Мне случалось это видеть очень много раз. А ведь ты используешь только одного, я знаю это точно. Другие тебе ни к чему, они даже не понимают, что ты — биологически другая особь. Они не станут тебя оплодотворять, даже если ты попросишь. Так что ж?
Я говорю:
— Я не могу. Они мне верят. Они — мои товарищи. Мне каждый из них верит, понимаешь?
Голос говорит:
— Я могу очень легко уничтожить вас всех.
Тогда у меня в голове что-то забрезжило. И я говорю:
— Ты точно отпустишь остальных? Вот если я выберу одного из нас, ты клянешься, что не станешь развлекаться с другими?
Голос говорит:
— Ложь — свойство белковых созданий. Не мое. Это будет достаточно забавно. Этого хватит за ваши ничтожные существования.
Я кивнула и очень быстро, чтобы не начать колебаться, поднесла пистолет к виску и выстрелила.
И от выстрела проснулась. Сердце колотилось об ребра, так что дышать было больно. Прошло, я думаю, минуты три, прежде чем я отдышалась и сообразила — я сижу на нашем с Котиком надувном матрасе, Котик меня обнимает, а все остальные — вокруг и смотрят.
И Рыжий говорит:
— Луис, ты что, правда девушка?
А Козерог:
— Вот же были у меня какие-то странные импульсы…
А Череп давится смешком и говорит:
— Вот блин! А! — и хватает меня за руку.
А Фэнси:
— Я не пойму, мужики, это что, всем сразу, что ли, снилось, или это ваще был не сон?
Тогда я говорю:
— Почему не сон? Если я не…
А Котик цепляется за меня, как пятилетний малыш, и говорит дрожащим голосом:
— Дура ненормальная. Идиотка. Я тебя сам застрелю потом. Сумасшедшая.
А Дождь говорит:
— Только попробуй! — но Котик не слышит.
А за иллюминатором — утренняя зоря, розовая и золотистая. И все в нашей каюте розовое — стены, вещи, их лица…
