– Сейчас не могу.
– Не бросайте.
– Вам не нравится, что я курю.
– Бросайте.
– Душевно слаб сейчас. Очень.
– Не бросайте.
– Помогите.
– Отобрать у Вас сигареты?
– Возьмите с меня слово, что я брошу курить с завтрашнего утра.
– С сегодняшней ночи.
– Давайте с утра?
– Нет, прямо сейчас, даже не докуривая эту сигарету.
– Так я ж душевно слаб. Болен, можно сказать.
– Сейчас с половины этой сигареты или давайте слово кому-нибудь другому, – я сделала вид, что собираюсь уйти.
Матвей Михайлович положил руку мне на плечо – пришлось сделать вид, что я остаюсь.
– Хорошо, – он затушил сигарету, – я бросил курить.
– Вот видите! Иногда физическая сила помогает преодолеть душевную слабость.
– Чья сила?
– Моя, конечно.
Он пальцем потрогал моё плечо.
– Твердое – это мышца или кость?
– Кость.
– Тогда, конечно, сила Ваша.
Матвей сунул руки в карманы. Мы опять молчали. Он искал новую тему для разговора, а я опять сокрушалась мысленно на предмет его ботинок: «Вот сигареты курит очень дорогие. Зажигалка то ли золотая, то ли платиновая. Чувство юмора, опять же, пробивается. Джинсы мастером пошиты, а ботинки – такие дурацкие!» Он опять прервал плавное течение моих мыслей:
– Не спится?
Меня чуть не подбросило. Медленно повернула голову в его сторону. Медленно подняла глаза и уставилась в упор в его глаза. Стальные серые глаза Матвея спокойно выдерживали всё, что выговаривали мои сверкающие карие. Он поправил чуть съехавший с моей головы плед и сказал очень спокойно:
– Я так и понял, что не спится. А почему?
Он так поправил мой плед, что я как-то сразу успокоилась. Мне стало даже неловко за недавние громы-молнии в глазах.
– Оказывается, – неожиданно тяжелый вздох вырвался из моей груди, – я боюсь темноты.
Он тоже тяжело вздохнул.
– Понимаю, а у меня запой.
– Я в курсе. Пятый день.
– Боитесь темноты?
– У Вас запой.
Мы вздохнули синхронно.
– Осуждаешь.
– Понимаю. В этом доме по-другому ночь не пережить. Вам надо гостиницу поменять – и всё наладится.
– Зато здесь ни телефона, ни Интернета, ни электрического чайника – хорошо.
– От такой хорошей-то жизни и пьете?
Он достал пачку сигарет из кармана, смял ее и положил обратно.
– Нет, мозги хочу промыть.
– Клизмы хорошо помогают мозги промыть и для здоровья они полезней запоя.
Он сделал мне капюшончик из пледа и слегка приподнял подбородок, чтобы я не только его слышала, но и видела.
– Зато пить приятнее, – он приблизил свое лицо к моему, чуть помолчал и добавил, – пошли, выпьем?
Возникла неловкая пауза. Говорить мне было трудно – движения нижней челюсти оказались слегка ограничены. Пауза приобрела затяжной характер. Он ждал ответа, а я ничего не могла сказать. Глазами пришлось показывать, что именно мне мешает говорить. Он тут же отпустил капюшончик.
