На меня они смотрели как на «странную русскую» и жалели, потому что у меня не было своей «молитвы Жубо». И каждое утро давали мне возможность честно заработать свой круасан. Если утро было зыбким или вовсе моросил дождь, а потому настроение сквозило романтикой и к кофе хотелось нежности, то я пела вечную песню: «С добрым утром, любимая!». Если же светило солнце и утро начиналось «громким светом», то я заводила:
– Проснись и пой, проснись и пой! Попробуй в жизни хоть раз! Не выпускай улыбку из открытых глаз!
Вся семья месье Жубо собиралась на ставший традиционным утренний концерт из одной песни. Каждый день мы разучивали по одной фразе из песни. И хотя они старательно учили слова, но мое соло никак не сокращалось, и гонорар оставался стабильным – каждое утро за труды я получала свежайший круасан.
Новый номер телефона я сообщила только маме. Кстати, она оказалась единственной, кто не обиделся на меня за побег без предупреждения. Или без уведомления. Мама всегда и во всем поддерживала меня. Для нее важным было не то, чтобы все было правильно, а чтобы мне было хорошо. Я знала: мама – единственная, кто не выдаст мой номер никому. Что бы и кто бы ей ни сказал. Если я говорю маме не давать номер телефона никому, то я могу быть уверенной, что его никто не узнает. И она будет звонить только при действительной необходимости. Мама не спрашивала отчета за Макса. Про Марка она вообще не знала. Она была убеждена в одном: важно только то, о важности чего я ей скажу. Всему остальному можно не придавать значения. Поэтому Макс, Марк – пока это не важно. Мама всегда оставалась вне моих любовных приключений. Мне удавалось выводить ее из-под огня. Всегда, но не в этот раз. В этот раз мамуле досталось. Но держалась она стойко.
Сначала они меня не потеряли. Они – это Марк и Макс. Один думал, что я в Париже или где-то там выхожу замуж за Марка. Другой, что я в России и выхожу замуж за Макса. Потом они меня потеряли. Причем оба и почти одновременно. Спустя пару дней после моего якобы отъезда Марк позвонил мне на работу, чтобы сообщить, что миссия выполнена и платье вернулось дизайнеру, что его (дизайнера) очень расстроило. Им (ему с дизайнером) пришлось даже выпить с горя бутылочку шампанского. Дизайнер всегда очень переживает, когда расстраиваются свадьбы.
Марк хотел сообщить все эти подробности мне, а вместо того получил разговор с секретарем, которая вежливо сообщила, что я уволилась и больше здесь не работаю. Тогда он нашел Нюсю. И ему стало известно, что я не просто уволилась, а уволилась по факсу и осела где-то в Европе. И теперь тусуюсь, собака такая, а где – Нюся не знает, что ее Нюсю бесит, но она ничего с этим поделать не может. И номера моего мобильного у Нюси нет, есть только домашний телефон моей мамы, но это никого не спасет.
