Джексон присоединился к нему у карронады и прошептал:
— Вы занесены в судовую роль, сэр: последняя фамилия в списке, переведен в Бастии с «Диадемы». Вы приехали из Нью-Милфорда, Коннектикут. Возраст двадцать пять лет, матрос первого класса. И у вас должно быть это.
Рэймидж взял лист бумаги, развернул его и в слабом утреннем свете увидел, что это типографский бланк с американским орлом наверху: Протекция, которую имеют большинство американских моряков (и многие британцы тоже, так как фальшивые можно купить без особого труда). Он смог только разобрать вписанное от руки имя человека, которому предположительно была выдана Протекция: «Николас Гилрой» — и спросил Джексона:
— Ты не оставил перо со следами чернил, надеюсь?
— Нет — я использовал перо мистера Саутвика и вытер его насухо.
Согнанные в трюм испанского фрегата, кэтлинцы стояли группой, окруженной испанскими моряками и солдатами, вооруженными мушкетами. Маленькая пушка была переставлена и нацелена через люк на них, и стоящие возле нее два испанских моряка держали по тлеющему фитилю на случай, если кремневый замок орудия даст осечку.
— Они не хотят рисковать, — пробормотал Джексон.
— Я не обвиняю их: мы не сделали… — начал было Рэймидж, но оставил предложение незаконченным, поскольку два испанских охранника погрозили ему мушкетами.
Было жарко, и все судно воняло: сточные воды, пот, чеснок, несвежее оливковое масло, гниющие овощи и грязь от животных, содержавшихся на баке — все добавляло свою долю к зловонию. Наконец, они услышали знакомые звуки: реи были развернуты, судно пошло полным ходом, и испанские охранники дали знак, что они могут сесть.
Несколько минут спустя они должны были встать снова, поскольку по трапу спустился испанский офицер с судовой ролью «Кэтлин» в руке. Рэймидж задался вопросом на мгновение, смог ли Саутвик рассказать достаточно убедительную историю, и тут же рассердился на себя: он возложил неподъемное бремя на плечи старого штурмана. Если испанцы узнают, то Саутвик тоже пострадает, и Рэймиджу было стыдно, что он так легко согласился на обман, предложенный Джексоном. Однако Саутвик, казалось, принял все со своей обычной жизнерадостностью; похоже, думал Рэймидж, что они с Джексоном все обсудили заранее.
Испанские моряки стали по стойке «смирно», насколько им это удалось, опустив плечи и склонив шеи, поскольку высота помещения была чуть больше пяти футов. У подножья трапа испанский офицер повернул судовую роль так, чтобы на нее падал свет, и прочитал вслух имя одного из матросов. Матрос смотрел с испугом.
