Несколько радостных, почти восторженных мгновений он воображал себе, как выводит «Кэтлин» точно между этими двумя фрегатами, а затем, когда они приближаются с обеих сторон, убирает все паруса. Вес буксируемого судна сработает как якорь, и «Кэтлин» остановится так внезапно, словно наткнулась на мель. Тогда, при минимальном везении, два испанца потерпят крушение, столкнувшись в темноте, и каждый будет считать другого врагом. Был шанс, что каждый даст по меньшей мере по одному бортовому залпу, прежде чем они осознают ошибку.
Но одного взгляда на палубу «Кэтлин» и на паруса было достаточно, что понять безнадежность этой попытки: слишком поздно. Угольно-черная ночь ушла, серый рассвета уже стоял на пороге. Через несколько минут оба испанца смогут различить обводы куттера. Жалко: перспектива спровоцировать краткую вспышку братской войны между двумя кораблями Его Католического Величества грела ему душу. Но он тратил впустую бесценное время, даже думая об этом.
— Эванс!
Помощник боцмана появился около него.
— Пошлите команду вниз — по два от каждого орудия за один раз — чтобы взяли обувь, несколько рубашек и любую теплую одежду, которую они могут набросить на плечи. Не надевайте обувь, — добавил он поспешно, — на случай, если есть порох на палубе.
Эванс ждал продолжения: он слышал, но не понял.
— Пленным придется далеко идти, Эванс. Вероятно, через снега по горным перевалам…
— О… Есть, сэр!
Джексон вручил Рэймиджу его пистолеты:
— По звуку похоже на донов, не так ли, сэр?
Рэймидж проворчал неразборчиво, засовывая пистолеты за пояс бриджей.
— Их флот в море, не так ли, сэр?
— Да.
— Хм-м, меня не удивит, если…
— Меня тоже, — оборвал Рэймидж, которому нужно было время, чтобы подумать. — Они, вероятно, приблизительно в пяти милях по корме, двадцать линейных кораблей, и адмирал дон Хуан де Лангара крепко спит в одном из них. Теперь спуститесь и соберите себе обувь, теплую одежду и деньги на случай, если мы окажемся в плену.
— В плену, сэр? — невольно воскликнул Джексон. — Разве мы…
— Спускайтесь вниз, Джексон. Это не дискуссионный клуб.
Он стыдился своего гнева, но все кэтлинцы, похоже, сошли с ума, неспособные отличать захват лишенного мачт фрегата от битвы сразу с двумя.
Он представил себя и своих кэтлинцев — как они тащатся сначала под сверкающим солнцем вдоль дороги, источающей жар, еле дыша, поскольку горячий воздух насыщен пылью, поднятой десятками других заключенных, бредущих впереди и охраняемых ленивыми и унылыми испанскими солдатами. А затем шаг за шагом пробиваются через горные перевалы, почти напрочь заваленные снегами, навстречу ветру — такому холодному, что каждое его дуновение похоже на воткнутый в грудь нож, от которого не спасет никакая одежда.
