Шанталь уже собиралась уходить — у нее был свободный вечер. Мы пошли в кино, где обнимались и целовались, а потом я проводил ее до дому. Я окончательно запутался в любовных делах, и мне это очень нравится.
3 июня 1961 г.
Рауль решил, что я веду слишком цивилизованный образ жизни и есть опасность, что я совсем оторвусь от суровых будней нашего существования, так что нам надо срочно сходить в бордель. Сегодня вечером мы зашли в один из них, но какой-то араб не хотел нас туда пускать. Мы все вышли на улицу выяснить отношения, и араб тут же выхватил нож довольно устрашающего вида.
Мы с Раулем были абсолютно спокойны — может быть, даже чересчур, — после того как заправились успокоительным в баре. Мы кружили вокруг араба, выжидая удобный момент. Это происходило прямо перед борделем, и вскоре собралась толпа любопытных. Когда араб оказался между нами, я бросил в него кепи и одновременно хотел ногой выбить у него нож, но промахнулся. Однако это отвлекло его внимание от Рауля, и тот с размаху пнул араба в зад. Араб, вскрикнув, сделал несколько нетвердых шагов и выронил нож. Рауль бросился на него, как борзая на добычу, и нанес ему сзади рубящий удар ладонью по шее. Араб рухнул в придорожную канаву. Не прошло и десяти секунд, как явился военный патруль — парашютисты в красных беретах из регулярной армии. Мы объяснили, кто мы такие, и больше вопросов к нам не было. И тут я, остолбенев, увидел, как сержант, возглавлявший патруль, выругался и изо всей силы ударил корчившегося в канаве араба ногой прямо в зубы. Голова араба резко мотнулась назад, чуть не оторвавшись, а затем упала на грудь. Он был недвижен, как мертвая селедка, изо рта ручьем текла кровь. Мы с Раулем вернулись в бордель.
Так что мы опять погрузились в наши суровые будни.
7 июня 1961 г.
В городе произошло еще несколько столкновений между арабами и военными. Похоже, наша стычка с арабом дала толчок целой серии подобных инцидентов и они становятся заурядным ночным явлением.
Капитан Феррер собрал нас всех и предупредил, что, если схватки с арабами немедленно не прекратятся, нам будет запрещен выход в город. Это несправедливо, так как чаще всего не мы являемся зачинщиками.
Теперь нам разрешается заходить в арабский квартал или в бордели только вдвоем или втроем.
Слухи о том, что де Голль не оставит наш путч без последствий, не стихают. Согласно одному из них, Иностранный легион теперь рассматривается как угроза национальной безопасности и потому его численность будет сокращена с тридцати до двадцати тысяч. Десять тысяч легионеров будут отпущены домой! Это звучит так здорово, что даже не верится.
