— Ребятки, милые, быстро за водой! Много воды… Только, пожалуйста, будьте осторожны!..
Коля, Яша, Игорек и Витя, наскоро высыпав на расстеленную Марией Ивановной простыню все, что было в ведрах, помчались вниз по проспекту. По реке уже плыли льдины, но ребята не задумываясь вошли в воду.
— Ого, холодная, аж жжется! — воскликнул Игорь.
Самый младший, он старался не отстать от товарищей. Зачерпнув полное ведро, с трудом подымался вслед за ними по крутому обледенелому откосу. Коля обернулся, подал руку.
Тяжело дыша, выбрались они на берег, опустили ведра — капельку передохнуть. И тут — откуда они только взялись! — налетела орава гогочущих фашистов, страшно обрадованных, что им нет необходимости спускаться вниз — вот она, вода! Расплескивая, стали наполнять фляжки, канистры, бидоны. А когда наконец ушли, ребята молча подняли перевернутые ведра и снова заскользили вниз, сжав зубы и пряча друг от друга злые слезы.
Успокоились только в подвале, когда увидели, как припали к ледяной воде раненые.
— Что ты хочешь с этих фашистов? — сказал Витя, ни к кому не обращаясь. — Не тронули — и на том спасибо.
— Ничего, ребятки, — отозвался один из бойцов, — придет время — за все им отплатим.
— Поешь, дяденька, — присел перед ним на корточки Яша, протягивая кукурузную лепешку. — Я чего хотел спросить… Как это вас позахватили? Я ни в жисть бы не сдался!
Он смотрел своими ясными голубыми глазами на измученное, заросшее колючей щетиной лицо, на торчащий из-под разорванной гимнастерки окровавленный бинт и ждал ответа. Но человек горестно покачал головой, скривился, будто от нестерпимой боли, и ничего не сказал.
Больше таких вопросов Яша не задавал никому.
Понимали мальчишки, что каждый час в неволе кажется пленникам вечностью, да еще когда ноют раны и мучит голод, потому и старались приходить почаще. И не было для них лучшей награды, чем та сдержанная радость, с какой встречали их обитатели мрачного подземелья.
По утрам собирались у Коли Кизима. Выкладывали на стол все, что удалось достать: кусочки хлеба, вареную свеклу и картошку, небольшие кукурузные лепешки, очень аппетитные на вид. Прикидывали — хватит ли на всех? Если выходило, что не хватит, снова разбегались, радуясь, что на их Ульяновской живут добрые, отзывчивые люди.
В этих нелегких каждодневных поисках помогала ребятам Мария Ивановна. Но ходить с ними в подвал Коля ей больше не разрешал:
— Не серчай, мама, мы сами. Чуть что — убежим.
Ночи казались ему теперь нестерпимо длинными — скорее бы утро, когда можно спуститься в подвал, убедиться, что все в порядке, что с его ранеными не случилось худого. Но, удивительное дело, фашисты будто забыли о своих пленных, только сменяли караул у двери. Солдаты одни и те же — смуглые, темноглазые. Настороженность их постепенно сменилась равнодушием. Казалось, они даже были довольны, что эти русские мальчишки взяли на себя заботу о пленных.
