Услышав от Турка, что он вызвался вставить себе имплантат, я изобразила удивление. На самом деле это с самого начала было ключевым элементом нашего плана. Но, помня о скрытых датчиках Сети, я обязана была почувствовать себя преданной, вступить с ним в спор. Так и было: я спорила с ним, рыдала. Все очень убедительно разыграла. Убедительно, потому что на девяносто процентов искренне. Я не сомневалась в его храбрости, но совершенно безупречных планов не бывает. Меня заранее пугало, каким он может стать.
«Чего только ни случается!» — справедливо записала однажды в своем дневнике настоящая Эллисон. До чего верные слова! Вот пример: в тот самый день, когда Турку вставляли «узел» — может, как раз тогда, когда его вкатили в операционную, — меня навестил Айзек Двали. И ему не составило никакого труда разоблачить мои тайные намерения.
* * *
Я знала из выпусков новостей, что Айзек поправляется поразительными темпами. Теперь за его успехами следил, затаив дыхание, весь Вокс-Кор. Он оставил далеко позади Турка, сделавшись именно тем, кем по замыслу основателей города должен был стать кто-то из Посвященных, — живым мостиком к гипотетикам. Это позволяло сохранить веру в осуществимость завещанного городу торжества над всеми врагами. Без Айзека Вокс остался бы сборищем фанатиков, оказавшихся из-за своей чудаковатой веры на мертвой и смертельно опасной планете. С Айзеком можно было продолжать мнить себя пионерами, авангардом всего человечества.
Уже через считанные дни после трагедии на Земле Уилкса к Айзеку вернулась способность бегло изъясняться по-английски. Его двигательные навыки настолько улучшились, что он уже мог ходить без посторонней помощи, его хилое больное тело невероятно окрепло, а восстановленные участки черепа приобрели почти нормальный вид. Того истеричного, что-то каркающего существа, к которому недавно подводили Турка, больше не было. Был обновленный, ладный и непоседливый Айзек, который уже не нуждался в медицинском уходе, хоть и продолжал пока что жить в той палате, где его вернули к жизни. Ученые и менеджеры наперебой брали у него интервью в прямом эфире, заискивая перед ним и выслушивая его туманные словеса. Он восхвалял решительность и упорство Вокса, восхищался мудростью пророчеств, легших в основу его идеологии. Вот уже несколько дней он разгуливал по городу как турист, осаждаемый любопытными детьми, чьи не менее любопытные родители были сдержаннее и не донимали его расспросами.
